2. Администрация Бастилии
Месье де ла Рейни, шеф парижской полиции, работал в своем отделе администрации Бастилии. Это строгое, массивное сооружение в средние века было одной из самых грозных крепостей в Париже, в ней и теперь был размещен гарнизон, только служила она уже в качестве государственной тюрьмы для высокопоставленных нарушителей и главного управления парижской полиции, и за ее толстыми древними стенами хранились полицейские архивы и велись дела.
Месье де ла Рейни был человек все еще молодой, величавой наружности, суровый, добросовестный и безукоризненно честный, одетый строго, но изысканно, и с энергичным выражением лица. Он занимал простой кабинет с множеством полок вдоль стен, заполненных досье, книгами и запертыми ящичками с бумагами.
Кроме него в кабинете сидели двое клерков и при дневном свете, падавшем из круглого окна, переписывали дела, а перед ним стоял молодой лейтенант Шарль Дегре, о котором месье де ла Рейни никогда прежде не слышал, поскольку тот лишь совсем недавно прибыл в Париж и ничем себя ещё особо не проявил.
Молодому лейтенанту пришлось приложить немало усилий, чтобы до биться встречи с шефом полиции, но оказавшись наконец перед этим человеком, занимающим столь высокий пост, он видел, что его слушают с серьезным и учтивым вниманием. Он не знал, что прежде чем удостоить его аудиенцией, месье де ла Рейни тщательно навел справки о его происхождении, характере и работе.
А месье де ла Рейни в свою очередь одобрительно смотрел на худощавую, сильную фигуру, открытое, с тонкими чертами лицо и внимательные серые глаза Шарля Дегре.
– Мне нет нужды просить вас быть кратким, Дегре.
– Я изложу вам лишь самую суть, месье, как можно короче, но я думаю, что нам лучше поговорить наедине. – Дегре улыбнулся в сторону двоих старательных переписчиков у окна.
– Они надежные люди, – с легким удивлением ответил ла Рейни, – но вы можете, если желаете, говорить тише. Присядьте на стул напротив меня и наклонитесь над столом.
Дегре тотчас же повиновался и начал рассказывать четко и быстро.
– Некий мэтр Перрен давал званый ужин в честь дня рождения моей жены. Среди гостей была женщина, которую я и прежде встречал в его доме, некая мадам Босс, вдова. Она держит парфюмерную лавку и предсказывает судьбу. Перебрав вина, она начала хвастаться, что еще три отравления сделают ее богатой. Никто и внимания не обратил, все решили, что она шутит. Вам известно, что со времени дела Бренвилье люди буквально помешались на отравлениях. Я много думал об этом. Как офицер полиции, я знал о сообщении священников из Нотр-Дама, что многие из их прихожанок обвиняют себя в отравлении мужей. Вы, месье, полагаю, не придали этому никакого значения?