Не так давно Виктор Зейда рассказал историю, много лет циркулирующую в психиатрических кругах. После разоблачения культа личности стало принято инакомыслящих не бросать в лагеря, а помещать в психиатрические больницы, как страдающих интересной болезнью под названием «вялотекущая шизофрения». Хоть этот диагноз являлся чисто советским изобретением, Ирине казалось, что он все же имеет право на существование, ибо приходилось ей иметь дело с жалобщиками, которых никак нельзя было назвать нормальными людьми, несмотря на отсутствие у них бреда и галлюцинаций. Так же, наверное, и с диссидентами. Ну не нравится тебе советский строй, имеешь право, но разве это повод сидеть до сорока лет на шее у родителей и совершать дикие поступки, ставя под удар всю свою семью? Ладно, в этом пусть компетентные органы разбираются, суть в другом. Однажды на кафедру пришло распоряжение освидетельствовать одного ретивого диссидента, является ли его буйная деятельность результатом психического заболевания или осознанного выбора лютого антисоветчика в здравом рассудке. Начальник кафедры, маститый профессор, поручил это молодому доктору, тонко намекнув, что надо бы пойти против указания КГБ и признать диссидента нормальным. Но то ли намек был слишком тонок, то ли что, но доктор влепил диссиденту «вялотекущую шизофрению». Бедняга поехал лечиться, а профессор схватился за сердце и чуть не помер от горя, что окружен такими бессовестными подчиненными. Он же своими руками вытащил молодого негодяя из грязи, отряхнул, к себе приблизил, а он вот так отблагодарил… Не захотел, понимаешь, неприятностей. Профессор так обиделся, что с тех пор пользовался каждой возможностью подчеркнуть, что молодой врач – трусливое ничтожество. Парень и ходил в дураках и приспособленцах под лучами презрения коллег. До тех пор, пока не уволился.
Да, да, допустим, молодой доктор оказался слаб в коленках, но профессор чем лучше? Сам струсил, так от других храбрости не требуй.
Вот и Павел Михайлович молодец, занял безопасную позицию. Если Ирина оправдает Соломатина, то это будет ее личное решение, за которое ей и нести ответственность, а председатель что? Наставлял, направлял, но не совладал со строптивой подчиненной, вы уж простите. И то же самое он скажет в случае обвинительного приговора, только уже не кагэбэшникам, а своим приятелям из мира искусства. Сделал все, что мог, но Ирина Андреевна струсила в последний момент, приспособленка несчастная. А я-то был о ней лучшего мнения, да…