– А вот и первые мотыльки, – улыбнулась хозяйка.
На столе были душистые осетинские пироги с картошкой и сыром, с сыром и зелёным луком, с листьями черемши и осетинским сыром. Согласно традиции, на праздничном столе осетинских пирогов должно быть минимум три. Манара угостила нас густым супом из курицы со сметаной. Я даже название записала – Лывжа. Это очень вкусно, рецепт надо взять.
Мы наелись от души. А к чаю из холодильника достали сладкую Дзуакату, национальное блюдо типа нашего «хвороста».
– Манара, вам надо ресторан в Москве открывать. Всё так вкусно, сытно, приятно, – расщедрился на похвалы Борис. – Завтра наша очередь приглашать вас в гости. Вот съездим на большой рынок, и милости просим к нашему шалашу, как говорится.
Мы не торопились уходить, разговор лился рекой. Манара рассказывала о Мириам, её детстве, как она хотела учиться рисовать, как против воли родителей она одна (здесь она опять покосилась в мою сторону) уехала сначала учиться в Воронеж, а потом и в Москву.
Дети вились вокруг меня. Роза расплетала и заплетала мне косы, а Кадыр стоял рядом и серьёзно наблюдал за процессом. Мотыльки мои.
Слышно было, как к дому подъехала машина, хлопнула дверь. Манара сказала, что с работы вернулся младший брат Карим, и пошла его встречать. Здесь так принято, наверное, и это здорово. Как-то по-семейному что ли.
В столовую зашёл высокий мужчина. Я даже не успела отреагировать, как почувствовала на себе его взгляд. Подняла глаза и встретилась ой, с каким недобрым взглядом. Манара познакомила его сначала с нашей липовой четой, говорить, что они просто сожители, язык не поворачивался. Да и оскорбительно это как-то. А потом представила меня. Нине он сказал: «Здравствуйте». Борису пожал руку. Мне просто кивнул.
– Ну, нам пора, – я резко поднялась из-за стола. – Манара, спасибо вам огромное. Ну, что, дети, завтра придёте к нам в гости?
– Да, – весело закричали они.
– Всем до свидания, – сказала я, проигнорировав Карима.
– Карим, – «взял в руки скрипку» Борис, – ждём вас завтра, во сколько вам удобно по времени, вы ведь работаете.
– Завтра свободен. Приду, – последовал немногословный ответ.
Глава 7.
– Какой противный дядька, – фыркала я.
– Ну, какой же он дядька, он младше меня. Мне сорок, ему тридцать восемь, Манара говорила, Ниночке тридцать, а тебе, малая, двадцать три. Потому у тебя и нет права голоса! Здесь не принято малолеткам встревать в разговоры старших, – откровенно ржал Бориска.