Накануне в винном бутике Горевой прикупил ящик коньяка и пару бутылок отдал на выставку, специально для подобных гостей. Подчиненным строго наказал – самим разрешается пригубить только под отчет о встрече с большими гостями.
В переговорной за стендом забулькал по пластиковым стаканчикам шоколадный напиток из откупоренной бутылки. «Статуи» по ту сторону декораций нарушили запрет, отдуваться все равно ведущему.
– Недурственный коньяк, – выдал директор, опорожнив залпом.
– Да, неплохой… – поддакнул Синявин, словно тоже разбирался.
– Такой я последний раз пил в семьдесят третьем в Пицунде, – придумал начальник, – когда отдыхал в санатории… в нашем. Специально подвозили… нам.
Навозная муха долго кружила вокруг стеклянного горлышка, иногда присаживаясь на открытую коробку конфет, иногда улетая к стенке. Когда гости, следившие за перемещениями летающего объекта, начали покручивать стаканы, Ерошкин снова подхватил бутылку.
– Еще по одной!
Молодой заместитель быстренько подставил, но старик прикрыл ладонью.
– Нам еще других обходить…
Чиновники только вышли на марафонскую дистанцию, и директор не собирался сходить при первой дозаправке, на пути виднелись двести стендов с эксклюзивными напитками. Старая закалка гарантировала успешный финиш – послевыставочный банкет. Молодой, да ранний зам науку схватывал на лету, слепо копируя начальство. Они ушли, не обещая вернуться. Но на следующий день на стенде «ГеоСтройТехнологии» вновь материализовался Синявин, без начальника, с легкомысленно покачивающей бедрами блондинкой и сыном лет четырех-пяти на руках.
«Как все правильно устроено, – думал Сергей, наблюдая медленный подход. – Семья, дети… наверно, и взятки правильно берет. Славный малый – далеко пойдет!.. Вот так, неожиданно и не в муках рождаются стихи».
Чиновник повернул сына к приборам.
– Смотри, Вась, это – теодолит, а это – нивелир.
«Показывает правильно, память хорошая». Продажник приблизился со словами:
– Добрый день, Виктор Алексеевич, может быть, зайдете в переговорную? У меня есть к вам предложение…
– Не-ет. – Заместитель неуверенно качнул головой. Он не получал инструкций, можно ли пить с этими людьми, разрешено ли наедине. Решил, на всякий случай, воздержаться. Перед уходом оправдался: – Я ведь здесь с семьей…
Менеджерская интуиция подсказывала: чиновнику явно хотелось зайти «переговорить». Синявин прибежал через полчаса с трясущимися руками.