Площадка поэзии – целый мир, а не мое конкретное место у книжных полок библиотеки. То есть, дело в «охвате всего», а не в изображении картинки.
У всех времен распахнута душа,
И в «формуле весны» грядет наука,
И сквозь пропеллера стрекозий шар
Дивишься, бездной кривизны испуган.
Так что, до мысли об изменении общественного устройства, о котором мечтали мыслители, я еще не дорос. Но чувствовал, что зависимая жизнь моей податливой натуры – это страшный удар – в самое сердце! – по человеческому достоинству. До сих пор испытываю странную ностальгию от песни «Утро красит нежным светом Стены древнего Кремля…», обнаруживая в себе «совка». Во мне тоже сидит «дорогое прошлое». Перелеты наших летчиков в Америку, челюскинцы, Тимур и его команда, Любовь Орлова. И недосягаемые высоты подвига людей в отечественную войну, и полет Гагарина в космос. И в то же время море на окраине земли, классики литературы, раскрытый мир школьных друзей.
Это не расходилось со временем, и к тому же так ощущать его было безопасно. Но я уже чувствовал какой-то обман, и сердце было сухим.
Что-то здесь не так. Ведь, всегда хотел жить в «родине всех».
Я лимитчик без родины вечной.
Не она ли – бескрайний блеск
На краю земли этой вещной,
Там, где детства прозрачный всплеск?
Но давно распах изумрудный
Бухты детства канул в годах,
И в моем лимитчестве трудном
Что излечит, какой же распах?
Сколько было свободы простора
Уходить в бездонность стихов,
В безоглядном любовном напоре
И в отверженных зорях садов.
Жизнь неважно, наверное, прожил,
И не вышел в расправленный век.
Что мне надо? Лишь снятия ноши,
Тяжкой ноши на сердце у всех.
И в какие б ни канул свободы,
Все томит меня ноша, как грех —
Одиночество без заботы,
Что излечит лишь родина всех.
Почему моя жизнь отделена от жизни всех? Или единой боли всех нет? Может быть, мое одиночество – совсем не в метафизическом заторе сознания?
Редактор молодежной газеты упрекала:
– В твоих стихах есть что-то безвоздушное.
Окончив институт, я вышел в мир, раскрыв «варежку».
А на улицах шумел важный серьезный мир, выше моего понимания. Люди в основной массе, как и мы, студенты, мало обращали внимания на политику, на то, что делает власть. Человек в своей социальной жизни вложен в Систему. Вся страна живет в одной Системе, как во времена моих родителей. Все знали, что ее надо укреплять, и родная власть делает все, чтобы нас защитить от окруживших нас ракетами врагов. Хотя бродили зловещие мысли, что она нуждается в изменении, а лучше в полной замене. Почему бы в Системе не иметь места всеобщей близости и пониманию?