Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками дождя и сопением спящих. Беннейт наблюдал за проплывающими за стеклом зелеными и серыми пятнами, досадуя, что вел себя так глупо. И почему возмутительная фраза Джоан его развеселила? Почему, черт возьми, из двух возможных вариантов ему всегда удается выбрать худший?
Он впился взглядом в Джоан Лэнгдейл, но та не повернула голову, сидела нахохлившись и походила на ежа, завернутого в плед – творение миссис Мерри, его экономки. Она использовала всю шерсть, которую удалось найти, но плед удивительным образом выглядел очаровательным, пестрым, как весенний английский сад, будто картину нарезали на мелкие кусочки и соединили в произвольном порядке. Буйство цвета не заглушало и без того не слишком выразительные черты миссис Лэнгдейл, напротив, подчеркивало ее утонченность и нежность.
Она поежилась, потянула плед и на мгновение прижалась к нему щекой. Жест напомнил Беннейту Джейми, который делал так же, когда ему удавалось стянуть кусок приготовленного миссис Мерри пирога. Казалось, несмотря на топот копыт, он слышит, как ворсинки шерсти скользят по коже, даже защипало кончики пальцев, словно он сам коснулся колючего пледа.
Беннейт пошевелил пальцами, сунул руки в карманы и вновь погрузился в созерцание серого пейзажа за окном.
Мысли герцога блуждали, останавливаясь то на страданиях измученного дорогой Джейми, то на делах, ожидавших его в Лохморе. Это правильно, ему следует держаться в рамках насущных проблем и не позволять воображению снова и снова возвращаться к образу сидящей напротив женщины, как к тронувшей душу картине, которой хочется время от времени любоваться. Беннейт украдкой глянул на белоснежную щеку с неожиданно появившимся легким румянцем, пухлую нижнюю губу, полускрытую складкой пледа, который она при жимала к шее. Не сдержавшись, он впился в нее взглядом, как орел, наметивший добычу, пытаясь понять, по какой причине то, что он видит, так долго удерживает его внимание.
Беннейт перевел взгляд на Джейми и вспомнил о визите в замок Маккрифф за день до отъезда в Лондон. Сам Маккрифф светился, вел себя, как победитель петушиных боев, леди Тесса была спокойна и мила, на ее фигуре, более крепкой, чем желательно для леди, несколько странно смотрелось платье ярко-розового цвета, выбранное, скорее, в угоду амбициям и воле матери. Девушка была умна и понимала выгоду их союза. Она была идеальной невестой для герцога Лохмора.