В проеме дома появился высокий человек с невероятно широкими плечами, казалось, они могут вот-вот застрять в косяке. Он наклонил голову, разглядывая меня. Его фигура едва различима была из-за солнца, что было мне прямо в глаза. «Кто ты?», – человек говорил спокойно, но не без интереса. Я не знал, что надо на такое ответить: назвать своё имя или прозвище, сказать, зачем я прибыл, или соврать? Что может спасти меня здесь – в месте, в котором ни одна сила природы не знает меня и не может меня защитить. Я молчал. Человек подошёл ближе, но все еще стоял в паре метров от меня, привязанному к стулу. Я потирал руки, ощупывал веревку, она царапала мою кожу и была очень колючей и тоже горячей, как и все вокруг. Ему поднесли мой балахон и что-то шепнули на ухо. Человек ощупал его и достал из кармана апельсин, что дала мне Лита. Он повертел его в руках, посмотрел, как солнце бликует на кожуре, будто это что-то ему говорило, и понюхал, а потом резко отдернул руку и оставил её прямо перед собой. «Откуда у тебя это?!», – не то спрашивая, не то восклицая произнёс человек. Я сощурил глаза и постарался его разглядеть. На руке, что нежно, но уверенно, держала мой апельсин, я увидел длинные тёмные ногти, его загорелое тело было настолько коричневым, что отдавало холодной синевой. Я не верил своим глазам. «Так ты… Джинн?, – глаза пульсировали от солнечного ожога, но уловили его вскинутую от удивления бровь, – Серебряная Хельга рассказала мне о вашем секрете, что приснился ей однажды ночью, и я долгие годы искал того, кто сможет мне его показать. Не знал, что всем заправляет Джинн, но теперь я понимаю, что это логичнее всего». Джинн все еще недоумевал, хоть и делал вид, что все понимает.
Я думал, слова «сон», «секрет» и «Серебряная Хельга» подействуют на него как пароль, но оказалось, что я тоже знал далеко не все. Джинн снова понюхал апельсин и подошёл ко мне еще ближе. Рослый широкий мужчина всем своим видом излучал силу и могущество, за такими хочется идти не глядя, отказавшись от собственных мыслей и слов. За них хочется отдавать в жены своих дочерей, их хочется иметь в правителей, за ними хочется прятаться и скрываться, чувствуя себя в безопасности. «Откуда у тебя это?, – повторил он свой вопрос, – Это не из наших краев. Но я еще не встречал северных апельсинов такой спелости и такого вида». «Мне отдала его смикта Лита. Смикты умеют выращивать самые сочные фрукты на всем белом свете». «Как тебя зовут, говоришь?», – спустя минуту молчания и размышлений спросил Джинн. «Дневной Сын», – я увидел улыбку на его лице. Джинн махнул пальцем с длинным когтем одному из мужчин, что сидели позади меня, и я почувствовал, как кто-то стал развязывать веревки, связывающие мои руки.