– Кузьмич, а куда его определить? Помрет ведь малец, загрызут, затопчут, а у тебя он как в раю будет. Ты ведь непьющий. Поможем соломкой.
Кот замахал лапами: не-е, никаких, я даже не знаю, кто это, но никаких, у нас гусь Еропка сердечник, у нас Клава нервная.
– А он мышей ест? – Шарик всегда компромиссничал.
– Не знаю, щас в учительной книге посмотрим.
Между тем ящик открыли, испуганный, вспотевший слоник осторожно выглянул и повел хоботом.
– Ах, какой большой, какой милый, какой-какой, – заверещали бабы.
– Это сколько же ему жрать полагается? – обмер Кузьмич.
– Поможем, район не откажет, субсидию найдем, не погуби, Кузьмич.
Слоник осторожно ступил на землю, хрюкнул хоботом, стараясь не смотреть вокруг.
У Шарика навернулись слезы: на моего первенца похож, такой же ушастенький, вспомнил он своего Тузика.
Кузьмич обалдел совсем, он знал, да и по телевизору видал, что слоны большие, но этот, малец еще совсем, а уже дотянуться бы за ушами почесать!
– Девочка он, слоник-то, Клавка же дочек хотела, вот ей дочка и будет, – передумал кот. – Бери, Кузьмич, субсидию получим!
Клава не верила своим глазам: боже ты мой милосердный, конец света, что ли? или сбрендила я совсем от жизни такой?
– На, Клава, подарочек тебе, от индийских, это, благодарных коммунистов. Как назовем-то?
Слоник наклонил голову, потерся хоботом о Клавину руку.
– Так он же по-нашему не понимает, – засуетилась Клава, – кушать хочешь?
Слоник вздохнул. Кушать – это они на всех языках понимают. Кузьмич принес сена, налил в бадейку воды.
– Еропка, смотри, кто пришел. Удочеряй крошку!
Гусь обомлел: это слон, что ли? Как зовут?
– Да не думали еще. Клава, ты решай.
– Дуся пусть будет, как бабка моя покойная.
– Ну что, Дуся, потопали в сарайку на ночь, да не боись, у нас тихо тут…
Беседы на кулинарные темы случались у них часто.
– Нет таких иностранцев, да и вообще таких людей нет, чтобы гусям с ними спокойно было, – предложил тему Еропка.
– Есть такие иностранцы! – хотел возразить Дуся, но по-русски говорил еще плохо, даже про съедобное, и не решился.
– Вон у него на исторической родине индусы мяса добровольно не едят, – сказал Кузьмич. Он теперь слонами интересовался и выписал журнал «Юный натуралист». – Не едят, но эксплуатируют трудящихся слонов, – устыдился он: в Дусиных глазах стояли слезы. Слоник хоть и прижился уже, и осмелел, но деликатно не докучал спасителям рассказами об ужасах своего индийского детства. Втайне он молился своему богу Ганеше, чтобы не было войны, а то съедят всем колхозом!