– Тогда у меня для вас есть еще пациенты, – отозвалась Лена. – Много пациентов. Вы им поможете?
Она не знала, кто – или что – этот человек, не знала, человек ли он вообще, как бы безумно это ни звучало. Но если он умел исцелять людей – особенно таких, как Томас, которым собственное тело вынесло смертный приговор, – больше ничто не имело значения.
– Разумеется, – сказал Пеан. – В конце концов, именно за этим я здесь. Но мне потребуется оплата за услуги. Эти люди должны будут присягнуть мне в верности.
– Но зачем? – спросила Лена. – Что есть такого у них, в чем вы – с вашим-то могуществом – испытываете нужду?
Улыбка Пеана угасла, а слишком синие глаза в буквальном смысле потемнели, будто на них набежала густая тень.
– В твой город идет война, Лена. Война, в которой может быть один-единственный победитель. Я намереваюсь победить, и, чтобы это сделать, мне понадобится как можно больше… союзников, и как можно быстрее. У меня уже есть Томас и Дэвид. – Его глаза снова стали ярче, а улыбка вернулась. – Хочешь присоединиться к ним?
Сперва он назвал тех, кого коснулся кадуцеем, своими служителями, но потом, будто сообразив, что ей это слово не по нраву, переименовал их в союзников. Между этими словами была огромная разница, и Лена знала, какое из них предпочтет. Она чувствовала исходящее от металла тепло, и это ощущение наполняло ее хорошим самочувствием и удовлетворением. Жезл был так близко, что она могла протянуть руку и дотронуться до него. И она хотела, она нуждалась в этом.
«Это он заставляет тебя ощущать это», – сказала себе Лена.
Наверное, дело было в кадуцее. Возможно, жезл мог совершать и другие чудеса, помимо исцеления. Как бы то ни было, она понимала, что Пеан манипулирует ею. Но исцеляющая сила кадуцея была потрясающа, и Лена хотела стать ее частью, пусть даже в роли союзницы Пеана. Ну а если она в итоге окажется слугой, так что с того? Разве она не посвятила жизнь служению своим пациентам? Она сумеет помочь им гораздо лучше, подчинившись такому созданию, как Пеан.
Несмотря на сомнения, она потянулась и медленно, почти с опаской сомкнула пальцы вокруг кадуцея. Когда всё было кончено, Пеан улыбнулся.
– А теперь за работу, – сказал он.
И Лена улыбнулась в ответ.