Ира посмотрела на часы, сложила в мольбе ладошки, сделала бровки домиком:
– Если я опоздаю на работу, меня уволят.
– А после работы?
После работы её тоже удерживали какие-то планы, капитан Буерашин в них никак не вписывался, но слишком ярко блистала рядом женщина, чтобы просто так с ней расстаться. Он не имел на неё никаких прав, она не дала никаких поводов для дополнительного внимания, но единственная сила, с которой способны совладать монахи, но отнюдь не офицеры, – это женская притягательность. Эх, и на безымянном пальчике правой руки обручальное колечко. От какого-то Точилкина.
– Вы мне позвоните через месяц, – нашла Ира для него ближайшее времечко. Но точки над «i» расставила сразу: – И вы мне расскажете всё, что можно.
– А раньше? – обнаглел Егор.
– А раньше меня просто не будет в Москве. Спасибо. Я убегаю. Извините. До встречи. Самому-то будет заняться чем в Москве без меня? – стрельнула лукаво глазками…
Занятие нашёл «Кап-раз» для всей их «персидской» группы, вслед за Буерашиным по рекомендации союзников тоже выдворенной из залива.
– Я не стану потом спрашивать, как вы это сделали. Но дурость требуется пресечь, а жертвы исключить, – начал с непоняток «Крокодил», кося глаз на верхний левый угол карты, где ютились заморышами прибалтийские республики. – А теперь задача.
Она и повергла спецназовцев в шок. И было от чего, даже в сравнении с наглостью американцев в Ираке: один из прибалтийских городов отменял у себя действия всех советских законов. Через день-два в нём планировался митинг с требованием ко всем русским убираться вон из их цветущей республики.
– Пусть останутся потомкам и историкам вопросы присоединения прибалтов к Союзу – их референдумы, просьбы о вступлении в СССР, – пытался пощипывать ус «Кап-раз». А может, прощупывал на лояльность своих разведзверей перед отдачей приказа: – Нет особой нужды ворошить и то, что все годы советской власти Прибалтике, единственной из всех регионов страны, разрешали не перечислять деньги в союзный бюджет, а пускать их на развитие собственной инфраструктуры. Получая при этом из Москвы ещё и дотации. Естественно, в ущерб исконно русским городам. Так что Бог им судия, ныне орущим, что якобы они кормили Россию.
– Лаять – удел шавок, – согласился кто-то.
– Или мосек.
– Если это не одно и то же, – взял на себя роль рефери Олич, тем самым подтверждая готовность группы к выполнению задания.