– Семен Николаевич, я не прошение вам принес, а рапорт. И, на всякий случай, захватил ещё один – об увольнении меня со службы по собственному желанию. Вам выбирать, который подписывать, – и Десница положил на стол непосредственного командира второй лист.
Важин прочитал написанное, крякнул и поднял глаза на строптивого майора.
– Дмитрий. Дима. Майор Десница. Ты… а, чёрт с тобой. По следу пошел?
Дмитрий молчал, глядя в глаза полковника пустым, ничего не выражающим взглядом.
– А справишься? – поинтересовался полковник, поняв, что ответа не дождётся.
Ничего не изменилось. Взгляд у Десницы был всё тот же. Холодный, бесстрастный, спокойный.
– Чёрт с тобой, Дима, – повторил полковник Важин и что-то надписал на первом рапорте майора. – Но год – это жирно. Полгода. День в день. Сто восемьдесят суток. Иди отсюда, Десница. Глаза б мои тебя… хотя стой. Стой, говорю!
Дмитрий остановился на полдороге к двери, развернулся к полковнику и посмотрел прямо в глаза, по-прежнему не разжимая губ.
– Если ты хоть на секунду, хоть на полсекунды засомневаешься в собственных силах, – негромко произнес Семён Николаевич, – то сразу же, слышишь, Дима, сразу же возвращайся. Покумекаем, что да как, глядишь – и разгребём. Понял?
Десница промолчал. Просто кивнул.
– Свободен, майор. Сто восемьдесят суток, с восьми утра сего дня, ясно?! – последние слова Важин произносил уже в закрывающуюся дверь.
…а на Ново-Владимире Дмитрий задержался. Аж на три дня, пока выбранную им яхту на верфях дооборудовали вторым шифтом, превратив гражданское судно по маневренности в аналог штурмового катера. В сущности, он же так и так планировал сходить в отпуск, сгонять на Закат, ребят проведать…
– Господин Уоллес, это не разговор. Я готов сделать вам скидку при условии, что вы возьмете всю партию оптом. Это – во-первых. И, во-вторых, вы возьмете ее прямо сейчас. Никакой больше вариант меня не устраивает. Я вольный торговец, дорожащий своим временем. И на пустые рассуждения я его тратить не намерен.
Галстук душил Варфоломея Кондового, владельца и пилота корабля «Sunset Beast», именуемого в просторечии «Бистярой», а то и вовсе «Тварюшкой». Желание как можно скорее сбросить с себя проклятую сбрую боролось в его душе с твёрдым намерением получить максимальную прибыль. Боролось – и проигрывало. И дело было даже не во вполне естественном стремлении не прогадать при сделке.