– Ну, как думаешь, Мариночка, мы справились? – жизнерадостно вопросил Саша.
– Вполне. Если, конечно, не считать того, – в ее не менее жизнерадостном тоне все же прорвались сварливые нотки, – что ты не оставил ей простора не только для домыслов, пожалуй, ей и выводы делать самой не придется.
Саша насмешливо приподнял брови.
– Для тебя это так важно?
– Не так чтобы очень, – фыркнула Марина. – Мы перешли на ты?
– Ты была невнимательна. Все началось с Эльвиры Анатольевны, ну а после… не возвращаться же к холодному и официальному «вы».
– Пожалуй, – согласилась Марина, останавливаясь у лестницы. – Ну что, идем смотреть Моне и Ренуара?
– А как насчет остальных? – поинтересовался Саша, галантно подавая ей руку.
– По-разному. Если не возражаешь, мимо некоторых я пройду, не слишком задерживаясь.
– Не возражаю, даже если речь идет о моем любимом художнике, – заверил ее Саша. – Но могу я все же полюбопытствовать, мимо кого ты собираешься пройти, не слишком задерживаясь?
– Например, Пикассо к моим любимым художникам не относится, – уклонилась от прямого ответа Марина.
Саша издал картинный вздох облегчения.
– Ты меня успокоила. По крайней мере по этому пункту.
Выйдя из Эрмитажа, Саша и Марина перебежали дорогу на желтый свет и, не сговариваясь, пошли по набережной в сторону Троицкого моста.
Как ни странно, ветер у самой воды был не столь уж сильный, хотя, возможно, он немного стих, пока они бродили по музею. Тем не менее медно-рыжие пряди Марининых волос плясали на ветру подобно языкам пламени, постоянно попадая в лицо, но убрать их оказалось не так-то просто. И Саша, конечно же, пришел ей на помощь. Его руки касались ее затылка, висков, лба. А ее сердце в который раз уже сегодня замирало от этих легких прикосновений. Застегивая заколку, он глухо пробормотал:
– Вообще-то считается, что мужчинам доставляет удовольствие не закалывать, а распускать женщинам волосы.
– А это не так? – почти прошептала Марина и покраснела. Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать о том, что говорит.
Не отрывая от ее лица потемневших глаз, Саша нежно заправил ей за ухо опять выбившуюся из заколки прядь.
– Так. Но, оказывается, наоборот тоже может быть весьма… волнующим процессом, – добавил он с чуть растерянной улыбкой.
Еще какое-то мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза, одна Сашина рука лежала на Маринином плече, другая все еще ласкала ее волосы. Господи! Только этого ей не хватало! Не успела разобраться с одним, а уже буквально околдована другим. Именно околдована, и слова-то иного не подобрать. Никогда в жизни ничего подобного с ней не происходило. За все ее двадцать шесть лет. Возраст, конечно, отнюдь не критический, к тому же она всегда отдавала себе отчет в том, что обладает весьма скромным опытом в этой области, но ее уже начинало беспокоить собственное легкомыслие. Вернее сказать, полное отсутствие здравого смысла, редкие проблески которого она в основном игнорировала. Вероятно, срабатывал инстинкт самосохранения, поскольку гораздо спокойнее не замечать, что делаешь глупости. А может, это и впрямь были происки звезд?