Лидди пожала плечами.
– Да какая разница?
– А я вот думаю, что еще какая. Ты когда приехала?
– Прошлой ночью.
– Шон знает, что ты здесь?
– Не-а.
– А почему ты не сказала ему?
– Он наверняка уже спал, когда я тут оказалась.
– Откуда тебе об этом знать?
– Потому что он всегда ложится спать в десять.
Она наклонилась к Лидди. Та пахла словно отец: марихуаной и кофе.
– Значит, ты просыпалась и кое-чем занималась, а?
– Чего?
– Ладно, забудь. Но тебе нужно было сообщить Шону о своем приезде.
Лидди рассмеялась.
– Ну ничего себе. Слышишь, Райан? Оказывается, Марго волнует, что по этому поводу думает Шон.
– Заткнись.
– Да ладно, брось. Будь так добра, поведай мне, какие почести мне нужно было оказать Шону.
Райан сел.
– Эй, вы, хватит уже трепаться.
Лидди окинула взглядом Райана и Марго.
– Ну и ладно. Какая разница. Можешь быть на ее стороне. Это не новость.
Она повернулась и вышла из кухни.
Марго протянула руку Райану, чтобы помочь ему подняться. Он ухватился за нее и кое-как встал на ноги. Полотенце упало. Полурастаявший лед рассыпался по грязному линолеуму, устилавшему пол.
– Значит так, – сказала она. – Пока все идет хорошо.
* * *
Двадцать минут спустя Марго сняла большую часть простыней с мебели и открыла жалюзи – перед ней предстали сосны, трава и стеклянная поверхность озера. В доме гостиная занимала самую высокую точку, поэтому весь путь до острова и противоположного берега был виден как на ладони. Ей никогда не надоедал этот вид. Тем не менее, когда пришло время подыскать свой собственный дом она остановила свой выбор на квартире в центре, единственной достопримечательностью которой была возможность наблюдения за погодой – сорокаэтажное здание тонуло в облаках. Марк же хотел приобрести дом на Западном острове, невысокий такой, площадью в пол-акра, но, выслушав его мнение, Марго решительно топнула ногой. Она вовсе не собиралась ежедневно тратить по два часа на проезд из конца в конец только ради того, чтобы иметь удовольствие косить лужайку перед милым загородным домиком.
Она перестала глазеть в окна. Райан сидел в выцветшем ситцевом кресле у камина. Иногда он неловко передвигал пакет со льдом, вернувшийся в промежность. Она не видела Райана с самых похорон. Волосы его были по-прежнему черными, а лицо все еще красиво, правда, теперь это лицо словно затвердело, чего раньше не замечалось. Словно, когда ему стукнуло сорок, стерся последний налет детства, и страница на эту тему оказалась навсегда закрытой. Впечатление усиливало то, что он, как ни странно, был облачен в костюм, пусть даже и распустил галстук, плюс к тому брюки его изрядно помялись и намокли.