Утром двадцатого декабря Чучо, встав с рассветом и решив, что никогда-никогда не расскажет об этом Перес, стояла в окне лавки и ждала первых покупателей. Первым покупателем оказалась Анна. Проблема в том, что мурзиков у нее не было и в помине. Откуда возьмутся деньги в многодетной белоросслийской семье? Но Анне позарез нужны были макароны, и Чучо не могла ей не отвесить пару килограммов в долг, взяв с нее при этом обещание, что Андрей покатает ее на собаке в ближайшие выходные. Потом пришла Томас и сокрушенно созналась, что она сдала-таки свой рецепт в мэрию и теперь очень переживает о судьбе бормотуховарения в Зеленецке. Слово за слово, соседки разговорились, и Чучо угостила поверженную конкурентку своими маринованными орешками, и даже отдала ей весь запас муки, находившийся в лавке. Затем пришла незнакомая троллиха, но Худоша, уже проснувшийся и изъявивший желание узнать, как идет торговля, представил ее своей крестной Топотухой и отвесил ей полбашмака соли по случаю приятной неожиданной встречи – разумеется, бесплатно. Пришли и Осип с Потапом с записками от своих старушек, одной из которых требовалась греча, а второй – горох. Даже сами Писанина Ивановна заглянула и поводила своим маленьким, испачканным чернилами пятачком, чтобы впоследствии написать Подрывайло подробный отчет о развитии торговли в Зеленецке. Зашел даже Проныра, главный редактор зеленецкой газеты «Час вздремнуть», чтобы сделать репортаж об открытии первой частной лавки в Зеленецке.
Но через несколько часов Чучо выяснила, что мурзиков в Зеленецком лесу нет практически ни у кого, и при этом все жители приходятся ее приятелю либо родственниками, либо хорошими знакомыми.
Под конец торгового дня в лавку вбежал младший тролленок Анны и Андрея (тот самый, что ездил на собачьем хвосте), только-только покрывшийся пухом пшеничного цвета, и, топнув копытцем, крикнул: «Дай алехов в шахиле!». Тут уж никто устоять не мог, и маленький злодей получил все орехи в сахаре, которые только нашлись.
Чучо было расстроилась, что «отмыв мурзиков» получается таким затратным, но Худоша сиял как его оттертые стиральной резинкой деньги и громко объявил: «Лавка – это очень-очень хорошая…», – тролль хотел сказать «новая игрушка», но, как матерый лавочник, принял солидный вид и продолжил: – «… мысль! Даже не представляю, как это она мне самому в голову не пришла?»