Марв вздохнул:
– Хорошо, какие последние новости насчет твоего возвращения на лед?
– Очень сомнительно, что я выйду на лед с началом сезона. Мне еще по меньшей мере три месяца заниматься физиотерапией.
Джордан поморщился. В его контрактах с рекламодателями были пункты, из-за которых он мог потерять несколько миллионов. А еще его переговоры о продлении контракта с клубом.
– И каков прогноз?
– Нет причин не ожидать полного выздоровления.
Джордан услышал, как Марв с облегчением вздохнул.
– Хорошо. Потому что все знают вашу семейную историю.
Имелся в виду Коул. Имелось в виду, что травма колена у них наследственная. Что уже один из братьев Серенгетти закончил из-за этого свою карьеру. И все это не слишком хорошо.
– Я в хороших руках, Марв. В лучших.
Он не мог пожаловаться на своих врачей. Но его физиотерапевт…
На их последнем занятии Сера удивила его. Он был рад помочь Данте в его карьере. И Сере пришлось согласиться работать с ним… пока. Хотя иногда, казалось, она была не против побоксировать с ним на ринге. Джордан улыбнулся при этой мысли. На самом деле его затянувшееся восстановление ставило под угрозу его дальнейшую карьеру. И он уже провел несколько бессонных ночей из-за этого. Но он был бойцом.
– Ну ладно, если мы не можем вернуть тебя на лед, мы можем пока демонстрировать позитивный настрой на светских мероприятиях, – продолжал Марв.
Джордан услышал, как снова зазвонил его домашний телефон, и попросил Марвина подождать, пока он ответит на звонок. После того как консьерж сообщил ему, что к нему поднимается его мать, Джордан снова переключился на Марвина. День обещал быть интересным, и Джордан понимал, что нужно подбодрить его агента.
– Не беспокойся, Марвин, с больным коленом я навряд ли полечу с кем-нибудь в Вегас.
– Да, да, но неплохо бы получить хорошую прессу. Держаться подальше от неприятностей – этого недостаточно.
Джордан знал, что Марвину понравится его решение о том, что он собирался делать со своими заработками. Но он не хотел пока ни с кем делиться своими идеями. Он никому не говорил о своих намерениях, и в любом случае хорошая пресса и беспокойство Марвина не были той причиной, которая заставила бы его начать воплощать в жизнь свои планы. Нет, его причины были очень личными, и поэтому он пока никому не говорил о своих целях.