". Так возникает конструкт, позже вошедший в марксизм под названием Закона возвышения (возрастания) потребностей. Именно так – "закон". В действительности же за этим термином кроется попытка убежать от психологии, которая неожиданно выглянула из чулана. Марксу даже не понадобилось доказывать и пояснять, почему одна удовлетворённая потребность непременно порождает новую (чего не происходит у прочих животных) – он просто заявил, что это так, и не будем вдаваться в подробности и искать объяснений этому процессу. Главное тут то, что термин "закон" именно вуалирует психологию, пытается спрятать личностное начало в человеке. Это не зависит от человека, это – "закон". Особенно курьёзно, как более поздние последователи марксизма добавили к "закону возрастания потребностей" термин "экономический", тем самым, возможно, непреднамеренно пытаясь ещё больше дистанцировать потребности от психологии.
С "законом возрастания потребностей" много проблем. Во-первых, он напрочь игнорирует явление обломовщины – то есть людей, которые ничем в жизни не интересуются, а поев и поспав, никаких новых потребностей в себе не обнаруживают. Отрицать существование таких людей было бы странно. Во-вторых, есть даже целые "обломовские" культуры – они существуют уже десятки тысяч лет, но никаких принципиально новых потребностей не породили, отчего и продолжают оставаться на том самом уровне развития, что тысячелетия назад (в антропологии такие культуры получили название "холодных" – то есть как бы застывших, в противовес "горячим культурам" – создавших сложные цивилизации). Когда представителей таких "холодных" культур пытаются вовлечь в новую для них деятельность, они, как правило, старательно уклоняются от этого, предпочитая вернуться к привычному укладу. Таким образом, оказывается, что "закон возрастания потребностей" не такой и закон, и работает не со всеми, а только с некоторыми – как с индивидами, так и с культурами. Но марксизм ничего из этого не смущало: нужно было показать главенствующую роль среды и "объективных факторов" в развитии человечества, а психологию (и сферу представлений как её часть), следовательно, нужно было либо поставить в подчинённое положение, либо вовсе проигнорировать.
В заключении книги будет предложено простое и самое очевидное объяснения феномена "возвышения потребностей" – правда, очевидное не для Маркса, и даже откровенно ему бы не понравившееся, поскольку делает всё его учение ненужным нагромождением тезисов.