– Кар-ркнул вор-рон: «Пр-риговор-р»!
– Слышала. Что делать-то?
Эдгар не отвечал: сидя на особенно крупном обломке, ковырял перья клювом.
«Видимо, мои крутые бока амортизировали при падении, – предположила Маргаритка. – Замечательно, ничего скажешь. Лучше бы сдохла… Но, если взглянуть на с другой стороны, умирать я тоже не хочу».
Да-а-а… Положение было ужасно! В прошлом, на задворках города, на плите саркофага, стоящего в подземной гробнице, восседала молодая девушка – ученица ПТУ, абсолютно опечаленная. Оставалось одно – рыдать…
– О боже, обрез… Абдул, ты бы ещё бензопилу прихватил.
– Конечно, я её прихватил!
– Н-да, ума палата. Шестая.
– А вдруг тут зомби?
– Откуда им взяться? Их всех давно перебили… если они были. Но их, разумеется, не было, потому что зомбятиной только непослушных детишек пугать.
– И ещё зрителей блокбастеров.
– Вот святое не трожь.
– Не люблю спецэффекты.
– А я терпеть не могу словоблудных расхитителей гробниц.
– Как ты сказал?
– Опять не понял, да? Грабители-трепачи, грю, – отстой.
– А. Так бы сразу. Так понятно.
– Дверь взламывай.
– Пила мешает.
– Давай сюда!
– Ы… Ы-ы… Ы-ы-ы…
– Ай!
– Извини, Серёжа.
– Ага, щас как извиню тебя ломом, который в меня отскочил! По твоей милости.
– Опа-а…
– Что… там?
– Фигасе разруха.
– А откуда взялись гнилые деревяшки?
– И дыра в потолке.
– И… это что? Пивная кружка?!
– Но саркофаг-то на месте. Пойдём вскрывать. Только лом принесу.
– Топай-топай…
Серёжа с интересом огляделся.
– Вот и я.
– Ёптель, Абдул! Тебе сколько раз говорить, чтоб не подкрадывался?!
Абдул вручил напарнику лом.
– На кой он мне?
– Ты лучше орудуешь.
– Ла-адно. – Серёжа после такой наглой лести заметно смягчился. – Отойди. Ща будем… Ё.
– Да-да. Что?
– Видел?
– Где? Чего?
– Вон. По-моему, это кровь.
– Хм-м… – Абдул подошёл, нагнулся, чтобы поближе рассмотреть красное пятно. – Похоже на то. О! Серёж! Иди сюда. За саркофагом человек лежит.
– Единственный человек здесь я-а-а не пойму, чё за хрень?!
– Тело.
– Сам вижу, капитан Очевидность! Откуда оно?
– Она. Это девушка. Симпатичная. Только белая совсем.
– Переверни её обратно: до дрожи боюсь мёртвых людей!
– А неживых птиц?
Ворон, глубинно-чёрный, как… самый настоящий ворон, склонил набок голову, сверкнул глазом.
Рука Абдула начала совершать непроизвольные колебательные движения, выводя лучом фонарика замысловатые геометрические фигуры.