К концу дня он приехал в свою контору и дозвонился до заместителя начальника областного объединения мелиорации с намерением поругаться с ним.
– Вы подкинули нам эту передовую технологию! Старую технику забрали, новой не дали! – зло кричал он в трубку. – Я полгода прошу у вас гидромонитор34. Я должен ставить за день восемь столбов, а ставлю один. Один! Вы понимаете это?..
Замначальника был тёртый калач: шумливые начальники ПМК для него не в диковинку. Он добродушно осаживал Русанова:
– Ну, ну, распетушился! Я что, рожу тебе этот гидромонитор? Нету пока. Понял? Придут – дам. Жди!..
Сергей в запальчивости заявил, что в таком случае он снимает с себя ответственность за план.
– План ты давал всегда, и в этот раз дашь! – жёстко пророкотала трубка и скороговоркой напомнила азбучную истину: кто хочет работать – ищет средства, а кто не хочет – причины.
– В сотый раз слышу, Наум Филиппович! – возмущённо простонал Сергей. – Мне техника нужна, а не напоминание о долге. Меня ваши снабженцы без ножа режут, без работы оставляют…
– Давай-ка, охладись! – посоветовал замначальника. – Денька через три прибывай, что-нибудь придумаем…
Трубка зачастила певучими гудками. Сергей с минуту озадаченно подержал её в руке, будто ждал от неё ещё чего-то, но тут увидел в окно, что по двору кто-то бездельно катается на роторном канавокопателе, в нём закипела новая волна раздражения, он бросил трубку на аппараты и выбежал из кабинета.
…Вернувшись домой и наскоро зажарив холостяцкую яичницу, Сергей поужинал, вымыл сапоги, развесил сушиться одежду и, нажав клавишу радиоприёмника, устало опустился в кресло.
Вечер неторопливо втягивался в широкие окна квартиры, наполняя вязким сумраком углы, чернил обойную желтизну, и в этой обволакивающей неспешности вечера было что-то потерянное, удручающее, что хотелось встать, отряхнуться, сбросить с себя расслабляющее оцепенение. Но встать уже не было сил.
Уплотнялась и тяжелела густая небесная синева, первая вечерняя звезда наплыла откуда-то сверху и зависла над окном, дразняще подмигивая. Из радиоприёмника лилась тихая и грустная мелодия. В каком-то далёком уютном зале нежно пели скрипки, задумчиво постанывало пианино, праздные нарядные люди наслаждались этой светлой музыкой, и им было наплевать на то, что есть где-то беспокойный начальник ПМК