Иуды образ отражал бы зло.
Как тот погряз от зависти в искусе,
Но счастья золото ему не принесло.
Писал картину долго, кропотливо,
Лишь два пятна зияли на холсте.
Искал для них натуру терпеливо,
Но всё бродил в какой-то пустоте.
Вокруг моделей не было реальных,
И как-то раз он слушал в храме хор.
Увидел образ просто идеальный,
На певчем он остановил свой взор.
С него он сделал несколько этюдов,
Наброски в папку бережно сложил.
Натурщик есть и это было чудо,
Его искал и честно заслужил.
Прошло три года, но Иуды образ
Никак художник подобрать не мог.
То слишком молод, то почтенный возраст,
Сдавать картину подошёл уж срок.
Однажды вечером увидел человека,
В канаве грязной тот спокойно спал.
Взглянув на профиль, что-то покумекав,
Вдруг ясно понял то, что он искал!
Слуге сказал – доставить оборванца,
Чтоб не сбежал от них он по пути.
Отмыть, одеть и накормить"засранца»,
Насколько можно, в чувства привести.
Бродяга час стоял не шелохнувшись,
Что происходит, он не понимал.
Вдруг закричал, как будто бы очнувшись,
– Я был здесь раньше, я тебя узнал!
– Ты что-то путаешь, – ответил Леонардо,
Пишу портрет твой нынче первый раз.
Тебя и близко не могло быть рядом,
Где сон, где явь, не знаем мы подчас…
– Прошло три года, как сюда позвали,
С меня эскизы делали Христа.
Шальные деньги, что тогда мне дали,
Как листья осенью, посыпались с куста.
С меня портреты пишут для Иуды
Я воплощенье низменных страстей.
Прохладно здесь, чтоб не было простуды,
Стаканчик водочки налей мне пополней…