Вдруг прямо перед утинским носом за край коробки зацепился крюк – изготовлен он был из канцелярской скрепки. От крюка вглубь коробки вела длинная нить, а за нижний ее конец крепко держался человечек. Он шустро перебирал ногами по борту коробки и, покраснев от напряжения, лез вверх, явно намереваясь устроить побег. «Ну дает!» – мысленно присвистнул Утин и сам себя оборвал. Его прошиб холодный пот. Он вспомнил, что случилось неделю назад. Точно так же прилетел тогда Утин в гараж, нетерпеливо выкатил из-под верстака платформу, снял крышку с коробки, насыпал горку каши на центральную площадь. Но на кормежку вышли из игрушечных бараков не более пары десятков подопечных. И не то слово – вышли. Притащились. Это были древние старички, одной ногой уже стоявшие в фотокювете с песком. Утин переполошился, начал опрокидывать строения в коробке – пусто! В конце концов он обнаружил в одном из нижних углов дыру – бог весть, чем они ее проковыряли. Через эту дыру и сбежал почти весь народец. Несколько дней пришлось убить Утину, чтобы водворить беглецов обратно. В итоге он победил. После чего и обмотал скотчем весь низ коробки. Но это ощущение холодного ужаса, обидного, унизительного краха – с тех пор жило в нем, не проходило.
Утин подождал, пока маленький альпинист доберется до вершины – его сопение слышно было уже хорошо. А затем сильным, злым щелчком отправил его вниз, откуда беглец начал восхождение. Тот упал на дно коробки, да так и замер. Вскоре у тела альпиниста собрались сородичи, засуетились, завзмахивали руками. И только тогда к этой компании побежали с площади два блюстителя порядка. «Раззявы!» – ругнулся про себя Утин, взял с верстака две рюмочки и накрыл ими опоздавших. Те потыкались недолго в стеклянные стенки и сели на корточки, обхватив голову руками. Человечки, оказавшиеся поблизости, немедленно бросили работу, принялись расхаживать вокруг двух стеклянных тюрем, оживленно переговариваться и потешаться над заключенными. Утин все еще чувствовал себя разозленным и отложил пока решение – выпустить узников чуть погодя или, в назидание остальным, уморить голодом. Тем временем друзья альпиниста завернули покойника в лоскуток и сноровисто потащили на кладбище.
Утин отцепил крюк от борта коробки, смял в пальцах и отшвырнул прочь. Убедился, что больше ничего чрезвычайного не происходит. Взял контейнер, отошел от верстака в дальний конец гаража и высыпал остатки каши на поддон, лежащий на полу. Устроился неподалеку и стал ждать.