Глава первая
Приезд в Питер. Встреча
Поезд подходил к Ленинграду. Он снизил скорость и, выбирая путь к вокзалу, уже отчётливо отстукивал по рельсам последние минуты, которые оставались до прибытия.
Пассажиры неторопливо стали вынимать свои чемоданы и сумки, выставляя их в коридор.
В противоположном конце вагона тоже царила тишина.
Молодые прапорщики, едущие на службу по распределению, переоделись в форму и тихо сидели по полкам, мирно ожидая прибытия поезда.
Это они вчера, после отъезда из Калининграда, были неуправляемые.
Сразу после посадки они начали пить, и уже через пару часов все были пьяные. Они орали песни, кричали непристойности, затевали между собой драки, а самый здоровый из них даже свалился с верхней полки, ударился головой об угол ступеньки и сейчас понуро сидел, грустно повесив голову, стараясь скрыть огромный лиловый синяк, расплывшийся на половину лица.
Бородин иронично поглядывал в их сторону, вспоминая вчерашнюю ретивость и разухабистость выпускников.
А сейчас они, понурые и притихшие, как побитые собаки, ожидали начала новой жизни – и что она им приготовила, учуяв перегар и увидев потрёпанные физиономии?
Бородин и сам вспоминал, как после окончания училища они гуляли несколько дней, прежде чем разъехаться по местам распределения. Но он не мог припомнить такой разнузданности, которую он наблюдал вчера вечером.
Прапорщики вели себя как свора собак, спущенных с цепей. Он понимал, что после строгих правил и постоянной муштры в учебке им хотелось отвязаться, но не до такой же степени, когда даже начальник поезда не смог с ними справиться и только пришедший на какой-то станции наряд милиции навёл порядок, забрав самых ретивых с собой.
Конечно, после выпуска и они все выпивали и на выпускном вечере, и в ресторане, и потом догуливали по кафе, и ещё на третий день устроили пикник на склонах сопок Амурского залива, но такой разнузданности, что он наблюдал вчера, никто из его друзей не позволил себе.