Так, двигаясь по проторенной дорожке в лабиринте своей выхоженной страданием мысли, каждый день, месяц, год, хотя бы на минуту, мать спрашивала себя: «И почему из семьи ушел муж? И почему я не отдала его в детский дом?». Но время шло, а часики безразлично тикали, впиваясь шестеренками за стенкой циферблата прямо в мозг. Вовсе не обязательно дожидаться тридцать первого, чтобы, осознавая, что снова стала старше, констатировать с холодностью женщины, зашедшей в тупик по своей воле: он сбежал, потому что не смог иначе, хотя и намекал с простотой дебила:
– Слушай, давай откажемся. Нового заведем…
«Заведем? Ооо, конееечно! Тебя я забыла спросить». А еще были врачи и всякие там психологи. Один умнее другого. Объясняли, каждый на свой лад:
– Такому мальчику, как Леша, не следует обучаться на дому. Ему лучше быть в специальной школе. Решать, конечно, вам…
– Это мой ребенок… Это. Мой. Ребенок. Какая еще школа?! Если вы хотите сказать, что Леша не умный, то вы ошибаетесь. И знаете, тогда мы с вами будем разбираться в другом месте! – вот как поначалу занимала круговую оборону мама Леши, который, сидя на полу в кабинете очередного специалиста, вертел в руках пластмассовую пирамидку, время от времени то облизывая непонятный предмет, то пробуя на зуб.
– Да, это ваш ребенок, и он не хуже остальных, но с ним нужно работать ежедневно и иначе, чем с остальными детками. – Далее следовал рассказ о том, что такое умственная отсталость, и о том, что чем раньше включить ребенка в ситуацию общения, тем лучше. И о том, что расширение словарного запаса совсем не обязательно приведет ребенка к умению правильно воспользоваться словарем в нужной ситуации. Фразовая речь, как поняла мама, для таких деток – уже успех.
По всему выходило так, что ее Леша сможет использовать слов примерно тридцать, да и те – невпопад. На приеме ей запомнилось слово эхолалия – термин, означающий бездумное повторение слов, выхваченных из чужой речи: в силу волнения, вместо прямой просьбы о чем-нибудь, все в таком духе.
Много дней прошло, долгих, безрадостных и неуютных дней, на протяжении которых мама, пытаясь понять ребенка, слышала его автоматические повторения непонятых им слов. В названии этого симптома речевого расстройства слышался отголосок чего-то страшного, неумолимо надвигающегося.