Впервые после поездки в монастырь она испытывала сомнение: нужна ли была эта затея с опекунством? И вспоминала встревоженные глаза директрисы приюта. Матушка Анисия почему-то не радовалась тому, что её воспитанница обретёт семью. «Может, вам стоит обдумать ваше решение? Девочка весьма неуравновешенная. Сестра Апраксия уже плачет от неё».
Пришла Верина очередь плакать…
Заключение о возможности стать опекуном ей выдали через месяц.
Обещанные Арине две недели давно прошли, но за свалившимся на Вечесловых несчастьем оба забыли о времени.
◊ ◊ ◊
За Ариной они приехали в конце весны. Привезли ворох подарков для воспитанниц и долго благодарили матушку Анисию. И не понимали, почему Арина стоит наверху лестницы и не спешит спускаться. И смотрит как-то странно, словно она не рада.
Первой опомнилась Вера Илларионовна:
– Ариночка… Ты думала, что мы не приедем? Что мы тебя бросили? Не надо нас… ненавидеть. У нас беда случилась, Иван Антонович в больницу попал, с опекунством этим треклятым. Переволновался и – инфаркт. В больнице чуть не умер. Он в бреду с тобой разговаривал, всё повторял: Аришенька, внученька, поедем домой». Что ты молчишь? Не простишь нас? Не поедешь?
Вера вдруг заплакала. Арина на деревянных ногах спустилась с лестницы, несмело подошла, отняла от Вериного лица её руки.
– Я не ненавижу. Я… поеду.
– Тогда беги, собирай свои вещи.
Арина молча развернулась и побежала по лестнице наверх. В спальне никого не было. Арина опустилась на свою кровать, погладила рукой подушку – в последний раз. Посмотрела в окно на монастырский двор – в последний раз. Распахнула дверцы шкафа, выгребла со своей полки вещи, сдёрнула с крючка куртку, бросила на кровать. Она ничего не возьмёт с собой, только вышивание, Новый Завет и обёртку от шоколадного батончика – память о Насте и о сестре Агафье.
В распахнутую настежь дверь одна за другой вошли девочки – все двенадцать. Пришли прощаться. Значит, им уже сказали…
– Девчонки, я уезжаю, насовсем. За мной приёмные родители приехали, я теперь буду Арина Вечеслова. Вы только не плачьте. Даже если в детдом… Ничего там плохого нет, Машка всё нарочно насочиняла, чтобы нас напугать. Дура потому что! У неё родители есть, и братья, и ни в каком детдоме она не жила, она дома жила, а мать её побираться заставляла. Мне матушка Анисия рассказала, – торопясь говорила Арина. Она не верила матушке Анисии, но и Маше верить не хотелось. – Горшенина врунья! А мы доверчивые простофили, позволили себя обдурить. Вот.