– Ага! И у меня тоже! – согласилась Лена, потом улеглась рядом с Катей и спросила, дыша ей в ухо. – А ты где была? Мы кашу успели сварить, а тебя всё нет. Скажешь или секрет?
Катя улыбнулась. Она ещё там, на берегу, решила, что после походной каши обязательно возьмёт Лену и продолжит изучать стрекоз. Впрочем, вряд ли стрекозы влекли её туда, скорее, глаза Лены вместе с возможностью пережить это ещё раз, теперь уже вместе с этой чудесной девочкой, которую язык не поворачивался назвать Ленкой. И это притом, что суффикс «к» прикреплялся только к тем именам, когда их носили лучшие из лучших.
– Потом расскажу, ладно? Полежать охота, – сказала Катя и снова улыбнулась. Перед глазами стояло лицо Сашки и его восторженный взгляд.
О незнакомце она даже не вспомнила, а его появление легко стёрлось из памяти, как стих, который учишь наизусть к уроку лишь потому, что этого требует школьная программа. По какой-то причине он не трогает твоих чувств. Возможно, ты слишком юн, чтобы оценить мастерство поэта, – насилуешь свою память, а, получив оценку, забываешь. Уже потом ты с упоением откроешь его для себя и удивишься тому, что никогда раньше не слышал ничего подобного. Всему, видимо, своё время.
Последнее лето детства – так, отпуская своих учеников на каникулы, назвала три летних месяца Марина Александровна – промелькнули на бешеной скорости, оставив после себя лишь чувство сожаления, а также кучу одежды, в которую Катя с трудом втискивала своё тело. Школьная форма, ношенная ею в прошлом году, покупалась на вырост, но в районе груди и бёдер она тоже трещала по швам. Катя вертелась у зеркала третий день и всё равно не могла к себе привыкнуть. К тому же, как назло, всё время вспоминала взгляд, каким отец встретил её после двух месяцев в деревне. Даже маме она не стала рассказывать об этом, а уж Алеське – тем более. Жаловаться друг другу или слишком откровенничать им как-то не приходилось. Каждый носил свою боль в себе. Так было надёжнее.
– Ты, Катька, белая ворона какая-то, так и просидишь на печке всю жизнь, если я за тебя не возьмусь. Нет, оно, конечно, можно и у нас на скамейке музыку послушать, я тебя понимаю. А потом так с бабками тут и проторчать до пенсии! Я вон, младше тебя, а уже отметилась. Кого там только не встретила! Светка сказала, они с Алкой всё лето на танцы бегали. Про тебя спрашивали. А мне даже сказать нечего! В деревню, говорю, укатила наша Катя, на всё лето, коров учится доить!