Астрахань как оазис в пустыне. Здесь много воды, потому и жизнь кипит. А вокруг города сушь и песок, и вся растительность там сжимается до редких безлистных кустарников да пучков ковыля. Когда ветер дует из пустыни, кажется, что дышит жаром из печи. А когда с Волги – свежесть и прохлада. Часто задувает с Каспия, до него здесь не так далеко, тогда начинает казаться, что ты на берегу моря: пахнет солью, йодом и беззаботностью. Астрахань, как Венеция, стоит на островах. Здесь много воды вокруг, но почти не бывает дождей: это самый засушливый город в Европе. Здесь очень долгое жаркое лето, а зима короткая, но такая суровая, что кажется, что многочисленные реки промерзают до самого дна.
В древние времена здесь был огромный город. Его полностью разрушил Тамерлан, но он возродился заново. Четырнадцатый век, по русским меркам, вполне себе древность, а ведь Астрахань тогда уже была крупным транспортным узлом, через нее проходили все караваны, идущие с востока на запад. Через золотоординский Хаджи-Тархан везли в Европу специи и шелк, а это были товары на вес золота. После него караваны расходились по разным дорогам: на запад, север или на юг. Роскошный город на большой реке: таким он остался в летописях, в воспоминаниях купцов и путешественников. Когда Хаджи-Тархан был разрушен набегами и пожарами, на его месте появился новый город – Цитрахан. За него бились и Орда, и турки, и русские. В середине шестнадцатого века, при Иване Грозном, Астраханское ханство все-таки было присоединено к России, но об этом факте истории города не знает только человек, который никогда не смотрит кино. «Казань брал, Астрахань брал», – гордо говорил с экрана Иван Васильевич, меняющий профессию. И говорил он абсолютную правду.
Астрахань защищала южную границу России. Она отправляла в Москву рыбу и соль. Через нее по Волге шло на север все то, что привозилось в Россию с юга и востока. Здесь всегда кипела торговля, и так было до тех пор, пока не появились железные дороги. Скорости выросли, расстояния сократились, а город остался в стороне от крупных магистралей. Живет он с тех пор сам по себе, жарится на солнце, подставляет лицо ветру и никуда не спешит.
Даша вдруг поняла, что очень рада своему приезду. Она хотела гулять по городу, узнавать и не узнавать его, видеть, как он изменился. Хотя и она ведь тоже стала совсем другой. Когда меняемся мы, нам кажется, что меняется все вокруг. Это так и не так. Мы смотрим на мир другими глазами, и, даже если бы он застыл и сохранился тем же, что и был, мы можем запросто не узнать его спустя время: наши глаза увидят его по-другому, не так, как когда-то.