В наступившей напряжённой тишине раздался глубокий, бархатный и чёткий голос седого прадеда. Он не поздоровался и с Анастасией, а сразу, медленно и чётко произнося слова, задал строго вопрос:
– Кто может, минуя дарованный Свет и Ритм, обращаться прямо к Нему?
– Любой человек может обращаться к Нему! Изначально Он с большой радостью и Сам говорит с человеком. И сейчас Он хочет этого, – быстро ответила Анастасия.
– Все пути Им предначертаны? Многие на Земле живущие способны познать их? Ты способна видеть эти пути?
– Да. Я видела предначертанное людям. Видела зависимость будущей событийности от осознанности сегодня живущих.
– Его Сыновья, их просветлённые последователи, познавшие Дух Его, достаточно сделали в уразумлении во плоти живущих?
– Они всё делали и делают, не щадя плоти своей. Несли и несут Истины.
– Видящий может усомниться в разуме, доброте и величии Духа Его?
– Ему нет равных! Он один! Но Он хочет общаться. Хочет, чтобы Его понимали, любили, как любит Он.
– Допустимо ли дерзить и требовать при общении с Ним?
– Он дал частичку своего Духа и разума каждому живущему на Земле. И если маленькая частичка в человеке, Его частичка, не согласна с общепринятым, значит Он, именно Он, не всё приемлет в предначертанном. Он размышляет. Можно ли Его размышления назвать дерзостью?
– Кому позволено ускорять ход размышлений Его?
– Позволять может только позволяющий.
– Чего просишь ты?
– Как вразумить неразумеющих, дать почувствовать нечувствующим?
– Определена ли участь невоспринимающих Истину?
– Участь невоспринимающих Истину определена. Но на ком ответственность за невосприятие Истины – на невоспринявшем или на доносившем Её?
– Что?.. Значит, ты?.. – взволнованно произнёс прадед и замолчал.
Некоторое время он молча смотрел на Анастасию. Потом, опираясь на палку-посох, прадед медленно опустился на одно колено, взял руку Анастасии, наклонив седую голову, поцеловал её и произнёс:
– Здравствуй, Анастасия.
Анастасия быстро опустилась перед прадедом на колени, удивлённо и взволнованно заговорила:
– Что ты, дедулечка, что ты, как с маленькой? Я же уже большая.
Потом она обняла его за плечи, припала головой к его груди, закрытой седой бородой, и замерла. Я знал, она слушает, как бьётся его сердце. Она с детства любила слушать биение сердца.
Седой старец, стоя на колене, одной рукой опирался на палку-посох, другой гладил золотистые волосы Анастасии.