– Виктор, возьмите это, – вдруг протянул он мне свою Библию.
Я ее взял. Взял только потому, что мне ее дали.
Мы вошли в здание. В каком-то продолговатом кабинете меня посадили на дерматиновую тахту. От усталости мной овладело безразличие. Я безучастно сидел, скрестив руки на груди. (Двумя годами позже я прочитал в заведенной на меня тогда «истории болезни», что именно эта поза была инкриминирована мне как признак психического расстройства.) Резник вполголоса что-то оживленно рассказывал врачихе. Женщина в белом протянула мне какие-то бумаги. Я на минуту помедлил. Голос сказал: «Подпиши». Я, не читая, расписался. Какое-то заявление подписал также Сазонов. Меня увели в палату в больничной пижаме. Я нес в руке пакет с туалетными принадлежностями и с подаренной Андреем Библией.
День на пятый, когда я отошел от укола, я обнаружил, что мне занять себя в психушке совершенно нечем. Врачи мной не интересовались. Голос, звучавший во мне, как назойливая муха, продолжал комментировать на свой лад все звучащее вокруг меня и внутри меня, но я ему уже не верил и в духовные войны больше играть не хотел. На глаза попалась Библия. Я открыл Евангелие от Иоанна, и стал читать с первой главы. Читалось с трудом, но заняться было по-прежнему нечем, и я, преодолевая тормозящее действие таблеток и помехи голоса, медленно двигался по тексту.
Думать о прочитанном не получалось. Я просто тупо читал. Так я добрался до слов Иисуса в стихах 50 и 51:
«Ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего. Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому».
Когда я, читая, мысленно произнес их, то неожиданно для себя заметил: голос-лгун на время звучания слов Иисуса замолк и куда-то исчез. Я отложил книгу – голос вернулся опять. Я снова стал читать слова Иисуса, теперь уже из второй главы, – голос, казалось, навсегда обосновавшийся во мне, снова замолк. И тут я сообразил, что мне надо делать.
Я стал заучивать слова Иисуса наизусть. Я заучивал их и мысленно повторял раз за разом, где бы я ни был. Я их крутил в своей голове и в туалете, и в столовой, и прохаживаясь по коридору, и лежа в кровати. Стоило мне прервать это занятие хотя бы на минуту – голос-лжец возвращался. Но как только я возобновлял звучание в себе слов Иисуса – лживый голос снова бежал прочь. Это было похоже на комнатный электрический выключатель: включаешь свет – тьма бежит, выключаешь – тьма настает опять.