Орден Хрустального кортика
– Сколько лет! – Радостно закричал, увидев меня Тодоровский. – Сколько ж мы с тобой не виделись?
Я лихорадочно стал прикидывать, сколько времени прошло с момента нашей с ним последней встречи. Получалось, больше ста лет! Он тогда был поручиком кавалерии, лихо обращался с саблей, всех удивлял мастерством стрельбы из револьвера, а в карточных играх, так и вовсе, ему не было равных. Я тогда изображал полкового священника и не мог «блистать» такими «талантами».
– Давненько, давненько! Ещё в Русско-японскую! В Манчжурии!
– Точно! – Старый вампир, конечно, не выглядел на свои семьсот с лишним лет. Максимум, лет на пятьдесят, если на общечеловеческие… – Хорошие времена были! И сытые, и, вполне, безопасные… И никто на нас внимания не обращал…
– Не скажи, Дмитрий Петрович! Ещё как обращали! Особенно, если мы теряли осторожность… Знаешь сколько раз ко мне приходили исповедоваться, заодно и поделиться своими подозрениями на твой счёт?
– Полноте, сударь! – На старинный манер осадил мой пыл бывший князь Забубённый, он же – бывший поручик Шнырин, и мало ли кто ещё «бывший». – В те времена никто даже не представлял, что быть вампиром и при этом не пить кровь – вполне нормально! В те времена ведь как считали?
– Это понятно, Петрович! Но, согласись, когда их обгладывали за карточным столом, они чувствовали…
– Да бросьте, Отец Егорий… Георгий… Кстати, как тебя сейчас зовут?
– Юрий Михалыч Бутылин, если интересно… Тружусь в средней школе, учителем истории. Да-да! В «очень средней» школе, «очень средним» учителем. В июне пора бы поменять школу, а то возникнут подозрения, ведь я, как-то, не старею…
– И не жалко детишек?
– А кем, с твоего позволения, мне работать? Водителем на самосвале? Или, может, электриком? Как ни крути, а лучшей профессии для человека с моей особенностью, – не найти!
– Но ведь…
– Эмоции, Дмитрий Петрович, это мощная энергия! И не обязательно отрицательные! Не доводилось ли, читать «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара? – Петрович, кивнул. – Помнишь, финал? Не напрягайся! Не ручаюсь за точность, но там было что-то такое: «Все вокруг спокойны, значит, и я спокоен тоже!». Для меня это – «Все вокруг спокойны, значит, я голоден!». Не могу, если вокруг ничего не происходит! Мне обязательно нужно, что бы кто-то вокруг волновался, боялся, нервничал… На худой конец, пойдёт и радость, смех… А где, как не в школе, эмоции проявляются столь ярко и столь искренне?