– Алло, Настя? Настя, ты дома? Спишь? Да как ты можешь спать… Хорошо, что спишь. Да. Ничего. Взрыв в метро. Я так волновалась…
– Что ты волновалась-то? У тебя дочка до института пешком ходит. Когда она у тебя в такую рань в метро-то ездила? – упрекнула её Валентина, но тут же осеклась и сама схватилась за телефон.
Виктор усмехнулся. Даже самую маленькую проблему Елена возводила в степень драмы. Такая привычность к переживаниям защищала от серьёзных эмоций. Для неё сломанный ноготь и взрыв в метро были происшествиями одного порядка.
Валентина Николаевна раз за разом перенабирала чей-то номер, но звонок каждый раз срывался. Её широкое обычно румяное лицо побелело. Из глаз катились слёзы.
Остальные не обращали на неё внимания, обзванивая знакомых и родственников. Услышав голос в трубке, каждый обрывисто объяснял причину звонка, вешал трубку и набирал следующий телефонный номер. Татьяна Ивановна, у которой не было ни мобильного, ни друзей, кроме тех, что сидели за соседними столами, села за городской телефон и позвонила единственной оставшейся у неё родственнице – двоюродной сестре. Вся её семья была дома. Больше волноваться было не за кого. Братья Татьяны Ивановны умерли давно – один в войну, другой – сразу после, в лагерях. Она вернулась за стол и понуро уставилась в чертежи. Муха отклеилась от потолка и свободно курсировала по комнате, иногда присаживалась на чей-нибудь стол, радуясь, что теперь до неё никому нет дела.
Снова зазвучал новостной джингл. Все отложили телефоны и уставились на радио, словно так его будет лучше слышно. «В 8:37 прогремел взрыв на станции Институт культуры. Перекрыта часть Заводской линии от станции “Красинской” до “Гимназической”. Так же прошел слух о теракте на "Президентском проспекте", на "Стартовой" и "Станционной". Пока эта информация не подтверждена. Представитель пресс-службы президента сделал заявление, в котором была обещана всяческая поддержка семьям пострадавших. Так же в ближайшее время правительство намерено ужесточить антитеррористическую….»
Валентина, положив голову на руки, беззвучно рыдала. Мобильный лежал рядом.
Спрашивать не хотелось. И так понятно – не дозвонилась. К тому же, сейчас опомнятся тетушки. Он-то здесь без году неделю. Да и Валя ему в матери годится.
Виктор поймал взгляд Зои Васильевны и кивнул на плачущую женщину.