Остальные члены жюри кивают и с презрением смотрят на меня. Зрители недовольно гудят, а я испытываю жгучий стыд. Это провал. Последняя надежда на новую жизнь потерпела крах, и мне придется тырить у деда пенсию до конца его дней.
Я выхожу из студии полностью разбитый и вытираю слезы. Город сияет фонарями, гирляндами и прожекторами, а внутри у меня кромешная тьма. Мечта детства накрылась, и я чувствую, как последние капли оптимизма растворяются в горькой желчи обиды. В голове густым туманом тянутся гнусные мысли, пока я бреду по переулкам в сторону дома.
– Пссс, братиш! – я слышу за спиной чей-то шепот. – Зачетный номер!
– Кто здесь? Денег нет! Я феминист! Не подходи! – я оглядываюсь и направляю кольцо в темноту.
– Спокойно! Свои, ёпт! – из-за мусорного бака выходит парень в чёрной броне с тремя полосками по бокам. Вместо маски у него синяки под глазами, а на голове – кепка-восьмиуголка.
– Я Любэтмен! – говорит он с гордостью в голосе. Затем присаживается на корты и закуривает.
– Короче, мы тут, типа, свою бригаду собираем, понимаешь? Нам, типа, пацаны с суперсилами нужны, чтоб нагибать этих пидарасов!
– Чего? Команда супергероев? – я удивленно поднимаю брови. – Как Лига Мстителей?
– Ага, только круче! Без лишних понтов и гомосятины! Кстати! – он с подозрением смотрит на меня – А ты не пидорок, часом? Прикид у тебя сильно пидорский.
Я замечаю, что он использует слово на букву «П» слишком часто для натурала.
– Не-не, братан! Это инопланетная броня! На Калькулоне все пацаны так ходят!
– Чё, в натуре? Ну смотри мне! Я же проверю! – он недобро щурится, затем улыбается. – Ладно, надо идти быстрее! Тебя уже остальные ждут в штабе!
– Далеко идти?
– Четыре квартала налево.
– Это долго.
Я включаю кольцом свои крылья, хватаю Любэтмена, и мы летим на базу моих новых друзей.