– Омолаживающее. Лифтниг. Антиэйдж. Какое из этих?
Парень в зеленом, точнее сказать, фисташковом халате, с вышитой хлопком надписью «эко» бросил надменный и полный отвращения взгляд на Рейв, поворотил носом с видом, как будто только что увидел кучу навоза.
– Вы что, из СТАРОСТРОЯ?
– Откуда?
Он еле сдерживал себя, чтобы не завизжать, и готов был броситься в истерике на Рейв, но годы учебы в эковузе все же помогли ему не проявить первобытные чувства вроде гнева.
– Что вы имеете против возраста и старения и зачем вам антиэйдж? Если вас кто-то заставляет молодиться, просто скажите об этом!
В стеклянном мусорном ведре сидел огромный червь, который пожирал экоотходы.
– Ой, как гадко, у вас там червь завелся, вы что, мусор не выкидываете ?
– Это Уилсон! Он не червь! Он мой напарник, помогает мне с очисткой экоотходов!
Солнце заливало со всех сторон парк, усыпанный гравием, таким мелким, что вам было бы ох как неудобно оказаться там на каблуках. Серые, но очень изящно обработанные скамеечки были разбросаны по этому гравию, и при входе сюда возникало ощущение, что ты попал в магический лес. Деревья обволакивали все вокруг, и здесь непременно хотелось остаться, пойти дальше вглубь, приблизившись к фонарю, посмотреть вверх и, немного испугавшись большущего паука, все же смотреть на него и его аккуратную паутину и, как околдованный, идти дальше. Умиротворенность, покой и красота. Остановиться, присесть и любоваться, и одновременно идти дальше, как бы не пропустить чего-то еще большего.
Но ведь это не роман XVIII века и не туристическая брошюра, так что очень подозрительно идиллически выглядела беготня маленьких пухленьких детишек меж деревьев.
С виду такой милый и безобидный парк на самом деле был площадкой для инициации. Этика, которая сидела поодаль с напускным безразличным видом, ужасно хотела погрызть ногти, покрутить волосы, нетерпеливо подрыгать ногой, в конце концов. Гарфункель, развалившийся на железной скамейке, нашел-таки метод, как выплеснуть все свое нетерпение так, чтобы не спалиться посторонним наблюдателям, которым, конечно же, было «безразлично и глубоко все равно», что происходит вокруг. Он засунул в уши наушники. И конечно, исподлобья, сквозь свои солнечные (благо день был солнечный) очки поглядывал, хотя уже…
– Like a like a sex machine, do it you know, get up, get on up, get up get on up, shake your money maker…