Их спаяли традиции и обычаи приходской жизни. Но католицизм стал не только раствором, соединяющим кирпичи этого сообщества, но и мобилизующим фактором: церковь учила – будь богобоязнен, терпелив и трудолюбив. Иди к своей цели и веди братьев и сестер. Ирландец прорвался? Помоги ирландцу. Католик добился? Подсоби католику. «Рыжий» устроился? «Устрой» рыжего[2]. Таков был принцип их жизни.
И вот, мало-помалу вставая на ноги, они сложили землячество. Создали многочисленную, энергичную и со временем довольно влиятельную этническую группу, в целом осознающую собственные – свои – цели и интересы.
В царство успеха дорогу беглецы с Зеленого острова прокладывали грудью, пробивали кулаками и прогрызали зубами. Многие отбили кулаки и обломали челюсти: такова великая американская мечта – не всем она по зубам. Но другие прорвались. И среди них – Патрик Джозеф.
Прокормить пятерых ох как непросто. И его мать день и ночь трудилась в лавке. Какое-то время Пат ходил в церковную школу, но бросил – уж слишком нуждалась мать в его помощи, сильных руках и смекалке.
Что такое ирландская лавочка в конце XIX века? Малый бизнес. Налоги. Борьба за жизнь. Торговля в долг. А долг платежом красен. И местные, постоянные клиенты, отвечали маме Бриджит добром за добро – не дали пропасть. Худо-бедно, а выжили. Дети подросли: дочери вышли замуж, а Пат купил салун. Биг дил – большое дело! И место – супер: у самой верфи, на дороге, ведущей в город.
Шагая с работы устало мимо бара Пата, работяги вспоминали, до чего ж они любят жизнь. И хотят, чтоб она лучше стала. И конечно, шли туда, где пиво пенится, где пить не ленятся и где спецовочки трещат по швам. И допоздна звучали в кабаке Кеннеди звон кружек, песни и смех.
Он знал в округе всех. А округа знала его. Он всегда давал взаймы ирландцу, если тому не повезло. Отказывал разве только самым пропащим бездельникам. Был спокоен, вежлив, рассудителен, силен, усат. Толково вел дела. Короче – внушал доверие. Взяв на грудь и сделав жизнь чуть лучше, трудяги делились с ним сокровенным. И он не отказывал ни в деньгах, ни в совете. А порой совет важнее денег. Его уважали. Но не только за хватку и ум. Он умел читать!
И читал. А это – по тем временам и в той среде – было редкостью.
– Вот ведь, – говорили докеры, засидевшиеся допоздна, – мы песни орем, а Пат сидит себе мусолит книжку… Ты, это, Хенни, спроси его, грамотного, – за кого на выборах голосовать…