Ага, вот она наша
сопочка-хренопочка, а вот и место эвакуации. Чует моё сердце, что
попрёмся мы опять по дороге, ибо, если идти по лесу, чапать мы туда
будем до китайской загвини. А по дороге идти чревато... Да фик с
ним, чему быть- того не миновать. Надеюсь, что «везунчик» от нас не
убежит, как убежал месяцем ранее от одной из групп соседней роты. И
было это всего в одном километре отседова. Два двухсотых.* Никак не
могу вспомнить лицо погибшего контрактника, а ведь он мне
земляк...
-Колян, - лейтенант наконец-то
вышел из оцепенения, - давай поднимай всех, пусть собираются, - он
посмотрел на часы, - в восемь выходим.
-Добро, - я кивнул и, поднявшись,
неторопливо направился к ближайшей тройке разведчиков, но не отошел
еще и на пару шагов, когда до меня донесся приглушенный голос
лейтенанта.
-Мины пусть не забудут
снять.
Не оборачиваясь, я снова кивнул
и, завернув за куст, ушел из поля зрения командира
группы...
Всё оставшееся до рассвета время
Хайлула метал молнии, наполняя лес звуками шипящего пламени и
запахом обгоревшей плоти, а ещё он чувствовал как небывалая мощь
наполняет его тело, как обостряются чувства. Он слышал как шуршат,
разрывая дерн и пробиваясь вверх, проростки будущих деревьев, как
где-то глубоко под корой вгрызается в плоть дерева червь
древоточец. И пьянея от своего всё возрастающего могущества ,он
внезапно ощутил тысячи новых запахов, забивающих его ноздри. А еще
в голове у Хайлулы не- иссякающим потоком мудрости звучал
бесконечно далекий, но такой завораживающий, сладкой полудрёмой
обволакивающий его сознание голос. Голос, облекавший обрывки его
слов в законченные мысли. Голос, понуждающий действовать. Словно
далекий учитель, напутствующий своего ученика, уходящего в жизнь,
этот голос направлял его к источникам силы, что -бы найдя их, нести
смерть и разрушения...
Уже совсем рассвело, когда на поляну
выползли обессиленные от долгой погони волкодлаки. Их бока
ввалились, шерсть на загривках спуталась в безобразные лохмы,
избитые об острые сучья лапы кровоточили. Скуля, словно побитые
собаки, они доползли до середины поляны и, не в силах двинуться
дальше, застыли в покорном ожидании. Вслед за ними туда же вышли
менее измученные, но не менее удрученные разбойники. Рухнув на
землю, лесные люди склонили головы.