– И какие у него были собаки?
– Не знаю. Ездовые собаки.
Я предпочел не сообщать фру Торкильдсен, что уж до этого-то я и сам додумался.
– Может, это были гренландские собаки?
Сам того не желая, я втянулся в эту вообще-то не особо занимательную историю о Руале Амундсене и его собаках, которые первыми добрались в какую-то глухомань. Потому что гренландские собаки – это настоящие собаки, тут уж не придерешься.
Назвать гренландскую собаку крутой все равно что назвать кошку глупой. То есть сильно преуменьшить ее качества. Нету на этом земном шарике, облепленном с двух сторон снегом, других собак, настолько же похожих на старого доброго волка. И не уверен я, что родился тот волк, который сравнится с гренландской собакой в ее среде обитания. А среда обитания у нее практически где угодно, главное, чтобы там были снег и лед. С другой стороны, среда обитания – понятие вполне себе конкретное. Стоит гренландской собаке покинуть Гренландию, и она перестает быть гренландской собакой. Это каждый знает. Или, по крайней мере, обязан знать.
– Они ели собак, – сказала фру Торкильдсен.
– Кто ел собак? И с какой стати они их ели? – Я постарался оградить фру Торкильдсен от всколыхнувшихся во мне ощущений и сохранить спокойствие, хотя от слов «ели собак» по хребту у меня, от головы до кончика хвоста, будто электрический разряд пустили.
– По-моему, я верно все запомнила, так оно и было, – продолжала фру Торкильдсен. – Кажется, им недоставало жизненно важных витаминов, и чтобы компенсировать их нехватку, одну или двух собак пришлось умертвить. Еды-то на Южном полюсе нет, только лед и снег.
– Сколько?
Одно из положительных качеств фру Торкильдсен – это способность не стесняясь признать:
– Не знаю.
Это она сказала смело, потому что потом добавила:
– Впрочем, это мы легко выясним.
Вообще-то собакам зря приписывают такое обостренное чувство вины или стыда. Это не только мое мнение – проводились научные эксперименты, в которых подопытным людям (шикарное выражение!) показывали фотографию собаки и говорили, что собака эта натворила что-то не то. Нет, овец не душила, скорее раздербанила мусорку или лужу напрудила посреди комнаты.
На самом же деле за собакой на снимке ничего такого не числилось. Просто кто-то взял и сфоткал собаку, и если та в этот момент о чем-то и думала, то едва ли о своих прегрешениях. Вероятнее всего, думала псина о том, что скоро ей дадут поесть. Однако же те, кому эти снимки показывали, непременно умудрялись разглядеть в собачьих глазах «вину» или «стыд».