Миссис Линд очень хотелось дождаться возвращения Мэтью с «импортируемым» ребёнком. Но, поразмыслив, она решила, что остаётся ещё добрых часа два до его приезда, и неплохо было бы подняться по дороге вверх, к Роберту Беллу, и рассказать соседям о событии дня. Это стало бы той ещё сенсацией, а миссис Линд обожала производить их. Так что, почтенная дама откланялась, к некоторому облегчению Мариллы, ибо под влиянием пессимистичного настроя миссис Линд, сомнения и страхи в хозяйке Грин Гейблз вновь возродились…
… – Вот это уж действительно случилось! – воскликнула миссис Рейчел, оказавшись в безопасности на дорожке. – Мне кажется, что я сплю! Конечно, жаль маленького сироту, но Мэтью с Мариллой понятия не имеют о том, что такое дети! Они ожидают эдакого мудрого, степенного, словно его собственный дедушка, малыша. А вдруг его дед таким никогда и не был?! Ребёнок в Грин Гейблз – это нечто сверхъестественное; усадьба никогда не видела детей, ибо Мэтью и Марилла давно выросли к тому времени, когда её достроили. Если они вообще когда-либо были маленькими, – сейчас в это поверить трудно тому, кто на них посмотрит. Самой-то мне никогда не приходилось носить сиротскую обувь, но вот его мне жаль, вот что!
Всю эту речь Рейчел Линд произнесла от полноты своего сердца для розовых кустов; но если б она могла сейчас увидеть это дитя, терпеливо ожидавшее на станции в Брайт Ривере, когда его заберут, её сострадание стало бы ещё глубже и полнее.
Глава 2. Сюрприз для Мэтью Катберта
Мэтью Катберт и гнедая кобыла благополучно преодолели восемь миль до Брайт Ривера. Хорошая дорога пролегла вдоль фермерских построек; время от времени коляска проезжала то мимо немногочисленных бальзамических пихт, то спускалась в низины, где дикие сливы стояли в цвету, как в лёгкой дымке. Воздух был напоён сладким ароматом яблоневых садов; а, между тем, «птички пели так, словно лето продлится всего лишь один день»…
Мэтью нравилось ехать так, как ему заблагорассудится, кроме тех моментов, когда он встречал на своем пути женщин и вынужден был кивать им в знак приветствия, не зависимо от того, знакомы они ему или нет: таков обычай на Принс-Эдвард-Айленде.
Мэтью побаивался всех женщин за исключением Мариллы и миссис Линд; у него возникало неприятное ощущение, что эти таинственные создания втайне посмеиваются над ним. Возможно, отчасти он и оказывался прав, полагая, что это так, ибо выглядел чудаковато. Нескладный, с длинными волосами серо-стального цвета, ниспадавшими на сутулые плечи, с длинной темно-каштановой бородой, которую отпускал лет с двадцати… В общем и целом, в двадцать он выглядел так же, как в шестьдесят, и только волосы в его шестидесятилетнем возрасте уже почти утратили свой металлический отлив.