Когда он убирал табакерку в карман, громко зазвенел колокольчик – прислугу созывали к обеду. Мистер Ллойд знал, что означает этот звонок, потому что сказал:
– Няня, это вам. Вы можете идти, а я тем временем тут лекцию прочту мисс Джейн.
Бесси скорее осталась бы, но она была обязана идти, так как в Гейтсхед-холле строго соблюдалась пунктуальность в приеме пищи.
– Значит, вы почувствовали себя плохо не оттого, что упали. Тогда отчего же? – продолжил разговор мистер Ллойд, после того как ушла Бесси.
– Меня заперли в комнате, где, как стемнеет, появляется привидение.
Мистер Ллойд одновременно улыбнулся и нахмурился.
– Привидение! Нет, вы все-таки малое дитя еще. Так вы боитесь привидений?
– Я боюсь появления духа мистера Рида. Он ведь умер в той комнате, он там лежал. В темное время туда по своей воле не заходят ни Бесси, ни кто другой. А меня заперли там, да еще одну, и даже свечки не оставили. Это такая жестокость, что я никогда ее не забуду.
– Да ну что вы! И из-за этого чувствовать себя такой несчастной? А сейчас, днем, вы испытываете страх?
– Нет, но опять настанет ночь, и к тому же… я несчастна, и очень, по другим причинам.
– По каким другим причинам? Вы можете назвать мне их?
Как мне хотелось дать полный ответ на его вопрос! Но как же трудно составить этот ответ! У детей есть чувства, но они неспособны, как следует разобраться в них, а если частично и разберутся, то только мысленно, а на словах передать результаты этой мыслительной работы не могут. Боясь, однако, лишиться этой первой и единственной возможности поделиться с кем-то своим горем и тем самым облегчить свои страдания, я после напряженной паузы сумела-таки найти слова хоть и для куцего, но правдивого ответа.
– Во-первых, у меня нет ни отца с матерью, ни братьев и сестер.
– Но у вас есть добрая тетя, двоюродные брат и сестры.
Я снова помолчала, а затем порывисто выпалила:
– Так это Джон Рид и ударил меня, а тетя заперла в красной комнате.
Мистер Ллойд снова достал свой нюхательный табак.
– А вам не кажется, что Гейтсхед – очень красивый дом? – спросил он. – Неужели вы не рады, что живете в таком прекрасном доме?
– Это ж не мой дом, сэр. Эббот говорит, что у прислуги и то больше права жить здесь, чем у меня.
– Ну, знаете ли! Но я не думаю, что вам очень хочется покидать такое прекрасное место, это было бы неразумно.