Эта первая ночь в Верноне и экзамен, который я на другой день держала у мадам де Шастеллю, являются самым ярким моим воспоминанием из того периода. Мадам де Шастеллю задала мне несколько вопросов по истории, грамматике, арифметике; я не могла ответить ни на один вопрос, да и не смела. Видя, что я стою, как дурочка, и готова расплакаться, она взяла меня на руки и стала расспрашивать о моей семье, где я училась, кто со мной занимался. Так как она казалась очень доброй, я понемногу разговорилась и рассказала ей, как я жила в большом доме, что делала; рассказала про Дину и мадемуазель Лебхафт. Но о многом я умолчала и рассказала ей гораздо, гораздо позже.
Она внимательно слушала меня, удивленная, заинтересованная; когда я кончила, она поцеловала меня и отпустила. Потом я слышала, как она говорила другой наставнице:
– Она ровно ничего не знает, но очень умненькая…
Это доставило мне большое удовольствие… Итак, я умна! В первый раз в жизни, кажется, я испытала что-то вроде гордости. А что я ничего не знала, это была совершенная правда, и мне пришлось поступить в самый младший класс, к маленьким. Этим унижением я поплатилась за свою вчерашнюю гордость. С тех пор я, к счастью, очень продвинулась, но не выдвинулась, и все мои подруги по классу моложе меня.
18-го мая
Сегодня мадам де Шастеллю передала мне письмо от моего отца. Мы прочли его вместе. Какие прелестные письма пишет мне мой бедный папа! Точно книга! Не правда ли, как грустно быть всегда-всегда разлученной с ним, видясь только на несколько часов перед отъездом на каникулы? Однако я хорошо знаю, что это необходимо и что мне нельзя надолго оставаться в нашем большом доме. Ну, не будем говорить об этом! Ведь этот предмет принадлежит к тем воспоминаниям, о которых я хочу забыть. Лучше буду писать о каникулах: это – лучшее из моих воспоминаний.
Ах, как я люблю тихую, одинокую жизнь в Супизе! Два летних месяца, которые я там провожу, – самые приятные месяцы в году.
В Супизе меня так любят! И добрая старая Нанетта, и ее муж Антуан; и оба так горды тем, что я у них. По соседству с нами также все добрые люди: добрейшая мадам Капэль, толстушка, преданно ухаживающая за своим увечным мужем. Помню, как она удивилась, встретив меня в первый раз у обедни, в Форней, соседней деревне, когда Нанетта сказала ей, что я приехала на два месяца в Супиз и что Дину мой отец оставил дома.