Кис-Кис заметался на месте, изобразив нечто среднее между шипением и кукуканьем. Получить лопатой по голове ему не хотелось. Он дёрнул дверь, но та, как оказалось, была закрыта на замок.
– Что-то у этой кукушки физиономия какая-то подозрительная, – прохрипел один бандит.
– Да, – его сообщник почесал в затылке, – кажется, где-то я её видел.
– Брысь, расступись! – кот крикнул первое, что пришло в голову. Из его мягких лапок показались острые тонкие когти. – Я есть иностранка! Я есть кукушкина бабка! Какой ещё такой сумка? Не знаю я никакой сумка, я буду жаловаться в главный берлога!
Бандиты остановились, а красноглазый даже спрятался за кресло.
– Так это не кукушка, – рассеянно пробормотал второй бандит, опуская лопату. – А я-то думаю, что это у неё клюв бумажный и вместо крыльев лапы?!
– Это есть такой иностранный мода, – наступал кот. – Какой позор! Два мужчина, и нападать на один старый бабка!
– А где кукушка? – спросил красноглазый.
Хотя, если честно, то при свете глаза у него больше не светились, а быстро бегали из стороны в сторону. Он вышел из-за кресла и, опасливо косясь на Кис-Киса, подскочил к своему товарищу.
– Это я у вас хотеть спросить! – совсем осмелел кот. Он решил, что если будет громко говорить, то, возможно, Суся услышит его и придёт на помощь. – Кто вы есть такой?! И где мой внучка? Я вас спрашивать. Она так меня любить, просто жить без меня не может! Я буду её целова-аа-ать!!!
Красноглазый шарахнулся:
– Да замолчи ты! А может, и хорошо, что это кукушкина бабка… – обратился он к толстому. – А ну-ка хватай её!
И сам схватил Кис-Киса за бумажный клюв. Толстый бандит вцепился коту в плечо.
– Сменяем бабку на кукушкину сумку, и пускай целуются сколько влезет.
Кот дёрнулся, и бумага осталась у бандита в лапе.
– Это ещё что такое? А где клюв?
– Это… это… – растерялся Кис-Кис. – Это есть я после пластической операции. Полное омоложение личности до неузнаваемости!
– А хвост откуда? – спросил толстый.
– Так, кончай болтать! – вдруг оборвал его красноглазый. – Свяжи бабку, а я пока напишу записку для кукушки. И будем смываться!
Он достал карандаш, послюнявил его и принялся писать на бывшем клюве записку.
Кис-Кис впился зубами толстому зверю в лапу, пару раз царапнул и, вывернувшись, бросился прочь, опрокидывая за собой мебель. Толстый взвыл и запрыгал на месте, тряся пораненной лапой.