– Что ты об… всем этом дум… думаешь? – едва ворочая языком, сказал Палермо.
– Говно, – просто ответил я, пьяным взглядом всматриваясь в ночную даль. Черт, кого я там хотел подогнать?
– Ик, и мне не нравится, – икнул Палермо и обреченно покачал головой. Ну точно китайский болванчик.
– Не знаешь, чего Андрюха в Харьков подался? – зачем-то спросил я.
– Мать его сказала, на Барабашовский рынок, за дубленками – себе и сестре. В августе дубленки самые дешевые.
– Все равно с деньгами поехал, – автоматически вывел я.
– Что значит, с деньгами? – Палермо уперся в меня хмельными очами. На моих глазах взор его неумолимо трезвел и гас, подобно всем звездам мира, что потухнут через четыре часа, на рассвете. Тогда – я вспомнил – приходит из Харькова поезд.
– При чем тут деньги? – давно все поняв, повторил Палермо. Он хотел, чтобы я его обманул… Но я заорал как ненормальный:
– Говорю же: говно!!
– А что ты теперь можешь исправить?! – вопил в ответ ошалевший Палермо.
– Не знаю, – комок встал в горле, еще шаг и я расплачусь, как последний пацан. Еще шаг к осознанию полного своего бессилия…
– Стоп, по идее…
Что-то пришло мне на ум, какая-то мелочь, но я решил за нее зацепиться. В эти минуты даже собственный страх можно было принять за единственную соломинку.
– Не помнишь, был ли там сервис «Вытереть» или «Отменить»?
– Какой еще сервис? – не сразу догнал Палермо. Ему захотелось помочиться, и он прицелился пенисом в ближайший каштан. Не смея отвести взгляд от быстрой струи, я пожалел, что нельзя так же легко избавляться от ошибок и глупых мыслей. От наших дурацких поступков.
– Блин, Палермо, вспомни, ну там, где мы заносили год рождения и… фамилию Андрюхи – была там такая команда?
– «Отменить», что ли?
– Ну да!
– Кажись, была, – неуверенно протянул он.
– Тогда летим в Склеп! – я схватил его за рукав. Но Палермо, неожиданно выпучив на меня рыбьи глаза, зло вырвался, махнул рукой, силясь достать меня по лицу, – не достал; потом, повернувшись, побежал прочь, крича на ходу:
– Нет, я сегодня не могу! У меня сегодня мальчишник!
Господи, во что же мы вляпались?! Образ Бога испохабили, поклялись невесть кому и друга приговорили. Кто наделил меня такими желаниями, кто?! Весь мир наш – сплошной сайт мертвых, где всякий роет себе и другому могилу.
При входе в Склеп менеджер, несший ночное дежурство, не хотел пускать меня: мол, машины все заняты. «Отвали», – я грубо оттолкнул его; «уйди», – дрожащими губами попросил убраться тринадцатилетнего пацана. Наконец сел за компьютер.