Гера. Пеленгую душу… Здорово сказано. (Пауза.) А ты можешь сейчас позвонить Немой женщине?
Алек. Могу. Но сначала мне нужно настроиться.
Гера. И все?
Алек. Да, главное дождаться звонка.
Гера. Но как же ты услышишь ее, чувак? Ведь она немая. Немая женщина!
Алек. Зато ее душа болтлива. Наверняка. Как у любой женщины.
Гера. Хм, ты прав, я не подумал об этом… И что после этого? Когда ты услышишь ее душу?
Алек. Я буду знать, что она чувствует в данный момент. О чем думает, что собирается делать куда бежать, где скрыться. Как только я услышу, чем живет ее душа, я сразу же сообщу тебе об этом.
Гера (загоревшись, потирает руки). А вот тогда настанет моя очередь. Я отыщу ее, где бы она ни спряталась: под землей, на небе, в лесу или толпе. Я непременно настигну ее, как бы далеко она ни была от нас. От меня не уйти, потому что я…
Алек. Человек-аккумулятор.
Гера. Да. Вообще-то у меня много кличек. Мне лично по душе – Солнцеход.
Алек. Солнцеход… А что, звучит. И, небось, в самую точку?
Гера. В самое сердце.
Алек. В самое сердце… Круто, чувак. Ты прямо как поэт.
Гера. Я инвалид, а не поэт… Восемь лет назад, когда мы с мамой жили в том горном городке… (Внезапно приходит в ярость.) Чтоб они сдохли, сволочи! И те, которые!.. И эти тоже – ведь они ничем не лучше тех!
Алек. Послушай, если тебе больно вспоминать…
Гера. А кто еще вспомнит мою маму, если не я?!.. Я до сих пор помню ту бомбежку. Уши сдавило от жуткой, невыносимой тишины, а в глазах какое-то сумасшедшее мельтешение. Туда-сюда проносятся камни, пули, куски окровавленной плоти… Сколько тогда ни искали мать, так и не нашли. Может, прямым попаданием ее накрыло. А меня ранило осколком. В самое сердце. Иван Сергеевич сказал, что ничего нельзя сделать.
Алек. А кто он, этот Иван Сергеич, что берет на себя такое?
Гера (хватает пистолет и, молниеносно выбросив вперед левую руку, наводит пистолет на лоб Алека). Не трожь Ивана Сергеевича! Я за него кому хочешь глотку перегрызу! Он меня с того света вернул. Хирург от Бога, в военном госпитале, в том же горном городке, оперировал меня. (Опускает руку, со стуком бряцает пистолетом о стол.) Ты можешь это понять?.. А потом дядьке моему, что из Харькова за мною примчался, всю подноготную рассказал. Что осколок засел в моем сердце крепко. И придется мне жить с осколком всю оставшуюся… И что осколок этот – кусок солнечной батареи.