Она глубоко вздохнула, чтобы придать себе уверенности, и продолжила спуск по лестнице.
– Мой дорогой Уоллингфорд, вы именно тот человек, который может мне помочь. Я никак не могу объяснить этим итальянцам, что английские леди, какими бы они ни были сильными и либерально настроенными, не могут ночевать в общей комнате с незнакомцами. С незнакомыми мужчинами. С незнакомыми мужчинами-иностранцами.
Она стояла перед ним и улыбалась победной улыбкой, перед которой не устоял еще ни один высокомерный аристократ.
– Вы со мной согласны, ваша светлость? – спросила она, устремив на него томный взгляд из-под полуопущенных ресниц – последний, смертельный удар.
Лицо герцога оставалось мрачным.
– Разве наверху нет свободных комнат, мэм?
Александра беспомощно пожала плечами:
– Есть одна, но очень маленькая. В ней едва хватит места для мальчика леди Сомертон, а нас еще трое.
Она покосилась на спутника герцога. Хозяин гостиницы сказал, что с ним его брат, а все знали, что брат герцога Уоллингфорда…
– Лорд Роуленд! – До нее дошла пикантность ситуации. Мысли заметались. Она подумала о залитом дождем внутреннем дворе, где четверть часа назад оставила свою сестру и кузину, чтобы те позаботились о размещении багажа. – Я не знала… моя кузина… леди Сомертон… Боже правый!
Лорд Роуленд поклонился.
«Слава Богу, – подумала Александра, – он очаровательный хорошо воспитанный плут, не то что его ледяной брат».
Общество уже давно вынесло свой вердикт: младший из братьев красивее, хотя теперь она видела, что их черты отлиты по одной форме. Возможно, тут дело в цвете – лица, глаз и волос – или в выражении лица, но выглядел лорд Роуленд намного привлекательнее своего старшего брата. Правда, заговорил лорд чопорно и официально:
– Я только что уже имел удовольствие встретить ее светлость на крыльце. И ее очаровательного сына, конечно.
У Александры перехватило горло, причем она и сама не поняла, что с таким трудом подавила – стон или смешок. Лорд Роуленд и Лилибет сталкиваются на пороге гостиницы в итальянском захолустье. И это после стольких лет… Неисповедимы пути твои, Господи.
– Очаровательный? – наконец сумела выдавить она. – Да, наверное.
Она чувствовала себя до крайности неловко. На нее было устремлено так много заинтересованных мужских глаз, и все они стали свидетелями ее смущения. Это невыносимо! Она с трудом взяла себя в руки и прочистила горло. Может быть, ей все же удастся сказать что-нибудь внятное.