– Хорош халявный табачок, особенно краденый, – объявил, жмурясь от удовольствия Юра-Бондарь.
– А сам?-, возмутился Александр Петрович, – Куда с участка шиферные гвозди девались, а?
– А я при чём, – искренне изумился Юра-Бондарь, – Чуть что, сразу я!
– Алексею Орлову-Чесменскому, – не преминул встрять Боря, – какой-то губернатор жаловался: «Представьте себе, граф, мои враги распускают слухи, что я беру взятки!». Тот дал добрый совет, рассказав, что в его бытность в Италии о нём рассказывали, что он ворует античные статуи, но как только он перестал это делать, слухи прекратились. А она стреляет?
– Кто?!
– Ну, пушка!
– Должна, – ответил Александр Петрович, – Говорят, в прошлом году зачем-то стреляли… А ты помнишь Тихона?
И они вспомнили Тихона – соседского кота, который умел по команде выключать свет в коридоре. А потом стали вспоминать муки с системой «Щит-1», когда они втискивали скорострельную пушку Нудельмана в «Алмаз». Огромный телескоп для наблюдения Земли занимал львиную долю внутреннего объёма спутника и жутко мешал. Пушка была нужна, чтобы отбиваться от американских космических перехватчиков. А потом начальство распорядилось смонтировать вместо пушки на станции два снаряда «космос-космос» конструкции того же Нудельмана, прозорливо назвало эту красоту система «Щит-2» и успокоилось. Вся работа ребят пошла прахом. Юра-Бондарь слушал сперва с удовольствием, потом – со скукой, ковыряя былинкой в зубах. Наконец, улучив момент, он встрял в разговор:
– Ну, хорош уже лясы точить, мужики. Пошли ещё по одной намахнём?
– Точить лясы, – оживился Боря, – значило заниматься легкой работой в коллективе, где можно вволю почесать языком. Обычно – вытачивать балясины. Или тесать? Я точно не знаю… А снаряды есть?
– Гири что ли? – полюбопытствовал Александр Петрович.
– Да нет же… К пушке снаряды. Артиллерийские!
– Вроде в дальней комнате были. Ну пойдём намахивать, Юрик заждался, наверное.
– Пойдём.
* * *
…Когда они очередной раз вышли на воздух, жара уже спала. Шли походкой нетвёрдой – и от выпитого, и от того, что тащили они тяжеленные ящики со снарядами. Боря уговорил-таки «разок бабахнуть». Расчехлили пушку, подключили электропитание. Огромная платформа ожила, будто задышала. Зажужжали скрытые в её утробе сервоприводы. Платформа дрогнула, и, мелко задрожав, выровнялась по горизонтали. Боря подвигал рычагами, покрутил колёсики. Огромная зенитка отреагировала удивительно легко, повернувшись с головокружительной скоростью вокруг оси, с готовностью шевельнула длинным, как мачта, 152-миллиметровым стволом.