– Здравствуй, Никита! – сказал он генерал-лейтенанту милиции Никитенко.
– Приветствую тебя, прости, чуть было не сказал «старый лис»! – в тон ему ответил высокий милицейский чин, который не любил, когда вспоминали его студенческую кличку.
– А ты не извиняйся! Я действительно старый и этого не скрываю, а на лиса не обижаюсь.
– Я так понимаю, что ты позвонил не для того, чтобы сообщить эту потрясающую новость.
– Правильно понимаешь. Твои ребята объявили в розыск некого Бритвина Валерия….
– Это не мои ребята, – перебил его Никитенко. – Это прокуратура объявила, а мои орлы его ищут.
– Ты всех по фамилии знаешь, кто в розыске? – съязвил Мостовой.
– Нет не всех, но эта фамилия у меня на слуху. Дело-то громкое, большой общественный резонанс имеет, поэтому стоит у меня на контроле.
– Я попросить тебя хотел, чтобы при задержании с ним поосторожней. Он мне живой нужен.
– Мне тоже, а тебе-то зачем?
– Этот засранец мне международный заказ сорвал, теперь весь проект «ТУС» под угрозой. Я тут почитал заключение государственной комиссии о причинах аварии в Энске – много неясного, и пролить свет на это дело может только Бритвин. Надеюсь, ты меня правильно понял.
– Надеюсь, что понял. Безопасность обеспечу.
– Спасибо! С меня причитается, – проскрипел Мостовой, и, не дождавшись ответа, положил трубку.
Он знал, что все звонки в МВД «со стороны» находятся на «прослушке», поэтому и не сказал в разговоре ничего лишнего.
12 часов 00 мин. 22 сентября 20** года.
г. Москва, Лубянская площадь
Заместитель директора, генерал-лейтенант ФСБ Баринов Владимир Афанасьевич был педант – холодный, чопорно-вежливый педант в безукоризненно белой сорочке и тщательно завязанным классически узлом галстуком. Свой генеральский мундир с солидной колодкой орденских планок Владимир Афанасьевич одевал редко: в случае вызова на «ковёр» в Кремль, 9-го мая в День Победы, и 20 декабря – в профессиональный праздник. В довершении ко всему, Владимир Афанасьевич был ещё и трудоголиком. По кабинетам на Лубянке ходила шутка, что крылатая фраза «страна большая, дел много, а жизнь коротка» принадлежит именно ему. Директор не упускал случая, чтобы не поставить молодым сотрудникам в пример Баринова, как офицера, являющегося образцом исполнительности и преданности воинскому долгу. В кабинет Баринова можно было позвонить в любое время суток и дежурный офицер либо тут же соединял с генерал-лейтенантом, либо просил позвонить позже, «…так как в настоящий момент Владимир Афанасьевич занят».