Я прекрасно понимала, что работать так, как он, с такой самоотдачей, я не смогу никогда. В отличие от Вячеслава Романовича, дома меня всегда будет ждать сын, и после работы я всегда буду спешить домой. Сейчас мы далеко друг от друга лишь только потому, что мама – студентка. А так, в реальной жизни, после работы мне будет чем заняться, как и любой женщине. На моих плечах будет семья, кухня, уборка и так далее, и тому подобное. А это то самое время, из тех же 24 часов наших небольших суток.
Вячеслав Романович был прекрасным собеседником: знал очень много, кроме медицины увлекался искусством, театром, поэзией. Но беседами сыт человек не бывает.
Ему было около тридцати пяти, но он был один, ни семьи, ни любимой, ни детей. Одинокий волк. И это не случайно. Находиться рядом с таким эгоистом тяжкий крест. У него на главном, самом почетном месте – его Я. Почему? Возможно этому были объяснения. Но в тот временной отрезок меня это не интересовало.
В пятницу освободились рано, часа в четыре.
– Поехали ко мне. Я покажу тебе свое творение, вчера забрал отпечатанную диссертацию. За выходные нужно проверить на опечатки. Поможешь?
К концу недели он разговаривал со мной уже не как со своей рабыней, а как с равной, ну, или почти с равной себе. Это было приятно. Он постепенно открывался для меня с другой стороны. Я уже видела в его лице не только куратора, но и интересного мужчину. Поздно поняла, что зря… Лучше бы я этого не заметила.
Я не смогла отказаться от его предложения по двум причинам.
Во-первых, зачем? Если ему это показалось возможным и нужным – это все-равно произойдет, лучше это сделать сейчас, не тратя силы на бесполезное противостояние. Надеялась, что времени это много не займет. Зато я буду свободна все выходные и, наконец-то, смогу сходить с девчонками на пляж.
Во-вторых, чистой воды любопытство. Мне предложили посмотреть готовую кандидатскую диссертацию. Почему бы и нет?
Я согласилась, но с одним условием: мне вечером нужно быть в общежитии. Мы с девчонками собирались сходить в кино на последний сеанс. Вячеславу хотя и не очень понравилось мое условие, но он согласился.
Жил он на Гражданском проспекте. Это новые районы, многоэтажки, открытость для ветра и солнца, в отличие от центра Ленинграда. Поднялись на верхний двенадцатый этаж.