Вот почему Катя, услышав звук открываемой двери и тяжелую поступь мужа, возвращавшегося с работы гораздо раньше, чем обычно, засуетилась так, словно прятала любовника под кроватью.
–Милый, ты что так рано? – сказала она вошедшему крепко сбитому, но все же не толстому и не обрюзгшему, как мужья ее подруг, мужчине лет пятидесяти, виновато косясь на свои говнодавы.
"Что ж, если во всем этом и можно найти какие-то плюсы, так это то, что я наконец избавлюсь от Ба-лен-си-а-ги", – с мрачным удовлетворением подумал Николай Александрович (даже мысленно он произносил ненавистное слово с особенным, неописуемым никакими красками озлоблением). Еще он подумал, что им всем стоило бы разориться, чтобы наконец избавиться от…от…того-кого-не-следует-называть. Ей-богу, это того стоит!
Николай Александрович, стараясь не глядеть на творения того-кого-не-следует-называть, нежно взял жену за руку.
– Послушай, последние месяцы были не слишком удачными. Я, как и многие другие, терпел крупные убытки на бирже. Все из-за этого чертого Трампа!
– А он-то тут при чем? – удивилась Катя. – Да он уже вроде и не президент, он ведь ушел?
– Ушел-то ушел, а нагадить успел, он заставил ФРС снизить процентную ставку, когда ее наоборот надо было повышать, что ФРС и делала до этого рыжеволосого придурка. Из-за него они ее напротив опустили почти до нуля, вызвав неполадки на бирже, а когда из-за потрясений ставку действительно надо было снижать, то опускать ее было уже некуда, из-за чего многие месяцы биржи лихорадит, – Муж старался объяснять Кате максимально доступно, прекрасно зная свою жену, которой сложные вещи никак не давались.
– И что это значит? – осторожно спросила Катя, так осторожно, словно ступала на тоненький лед, в глубине души уже догадываясь, к чему все идет – хоть тонкие материи и были Кате недоступны, но глупой она отнюдь не была.
Николай Александрович набрал воздуха и шумно выдохнул:
– Я разорен!
Потом добавил:
– Почти разорен.
– Что значит почти разорен? – ухватилась Катя за тоненькую ниточку, сулящую выход из страшного темного лабиринта, обступившего ее со всех сторон.
– Два года назад я вложил часть денег в проект жилого комплекса в Дубае. Через год комплекс построят и я получу свои деньги с хорошей прибавкой, что позволит мне вернуться на прежний уровень, – Николай Александрович сжал руку жены. – Но до этого целый год. Сейчас на наших счетах остался только один миллион долларов, неприкосновенный запас, оставленный мною на черный день. И это на целый год, – медленно произнес он.