Эдвард, мальчик мой, перед тем как я расскажу тебе свою историю, я хочу сказать, что очень благодарен тебе. ‒ волнуясь начал мистер Смит. – Я понимаю, почему Элиза выбрала именно тебя, и я совершенно одобряю ее выбор. Но, так же, я хочу сказать, что в любой момент, когда ты решишь, что не сможешь больше помогать мне, ты можешь уйти и я ни в чем не обвиню тебя. Никогда, слышишь, никогда я не буду думать о тебе плохо, даже если ты не сможешь помочь мне.
Но, мистер Смит! – забеспокоившись заговорил Эдвард.
Прошу, не перебивай, мне нужно это сказать тебе. – Смит смотрел на Эдварда, как любящий отец смотрит на сына и Эдвард, подчиняясь этому взгляду, замолчал, в знак уважения.
Я подвергаю тебя смертельному риску, Эдвард, и только теперь я так ясно начал осознавать это! Я не хочу, чтобы ты погиб, понимаешь? Подумай еще, мой дорогой, может…
Смит замолчал, не договорив, видя, как Эдвард, гордо выпрямив спину, превращается из изящного робкого мальчика в решительного и уверенного в себе мужчину.
Мистер Смит, ваши слова очень тронули меня, но, в то же время и оскорбили! – Эдвард стал холоден и почти надменен.
О, мистер Эдвард! – извинительно залепетал Смит, но Эдвард взглядом остановил его.
Я выслушал вас внимательно, а теперь, смею надеяться, вы сделаете то же самое.
Эдвард сделал небольшую паузу и смело глядя в глаза смущенного старика продолжил.
Если вы забыли, мистер Смит, я дал вам слово, что буду с вами до конца. – мужчина говорил четко и уверенно. – Для меня, как для человека чести, сама мысль о том, что я не сдержу данного обещания звучит как оскорбление, которого я, как мне кажется, не заслужил. Я еще раз заявляю вам, что не намерен сдаваться и буду вам верным помощником, как бы тяжело нам не пришлось. Я готов, – Эдвард смотрел на своего собеседника, не мигая. ‒ пожертвовать своей жизнью ради спасения Элизы! Надеюсь, никогда больше не услышать от вас подобных предложений и призываю вас не терять даром времени, перейдя, непосредственно, к делу.
Смит, опешивший от этой строгой отповеди, чувствуя себя мальчишкой, получающим нагоняй от отца, глядел на Эдварда с всевозрастающим удивлением и переполняющей его необъяснимой гордостью.
“Как же я мог так обидеть его? – думал Смит. – Я просто идиот!”
Не зная, как оправдаться, Смит решил последовать примеру Эдварда и, выпрямив свою спину в точности как Эдвард, расправив демонстративно плечи и сложив на столе руки ‒ копируя, опять же, жест собеседника – он гордо и уверенно посмотрел на него, готовясь произнести извинительную речь.