Отец и дочь, держась за руки и пытаясь скрыть всевозрастающее волнение, шептались как два заговорщика:
Элиза, милая, расскажи мне, что и когда я должен говорить при встрече с миссис Краутц, кажется, я забыл все, чему ты меня учила! ‒ в ужасе шипел мистер Смит.
Папа, ну что же ты? ‒ Элиза, видя, как глаза отца расширились от страха, тихо засмеялась и спокойно, в тысячный уже, наверное, раз, объяснила ему что он должен будет сказать и сделать во время знакомства.
Но и в этот раз, все советы дочери ненадолго задержались в памяти взволнованного старика.
Эти изящные манеры, глупые правила и заумные словечки, которыми обменивались люди из высшего общества при встречах, казались ему абсолютно противоестественными и неискренними, а значит, ненужными и не стоящими внимания. Но, не желая все же позорить дочь своей невежественностью, Смит уяснил и запомнил главное, что должен будет сделать ‒ вежливо поклониться и представить себя и Элизу. Это-то он точно сможет сделать, а дальше уж, пусть все идет так, как господь располагает. Он ласково сжал ладошку дочери и улыбнулся.
Элиза же, пытаясь успокоить бившееся, как у пойманной птички, сердечко, ехала и молилась о благополучном исходе неожиданной поездки.
Вскоре карета остановилась и одноглазый слуга ‒ его голос нельзя было перепутать ни с чьим другим ‒ заговорил с кем-то, кто, по всей видимости, встречал их. Через мгновенье он открыл двери кареты и, услужливо придерживая ее, жестом предложил сидящим выйти.
В этот самый момент Элиза увидела протянутую к ней руку в кожаной перчатке и услышала знакомый голос:
Мисс Элиза, добрый вечер! Как я рад нашей встрече!
Уилсон, в длинном черном плаще, с большим зонтом в руке, весело улыбаясь, приветствовал выходящую из кареты Элизу, заботливо поддерживая ее. Одноглазый слуга зажег фонарь, подняв его как можно выше, помогая прибывшим сориентироваться в ночной уже темноте.
Добрый вечер, сэр! ‒ волнуясь ответила Элиза. Как ваши дела?
О, несравненная мисс Элиза, теперь, когда я снова вижу вас, мои дела, несомненно, пойдут еще лучше. Мы очень ждали вас! – сладко пропел Уилсон.
А как себя чувствует миссис Краутц? Она готова принять нас? ‒ беспокойно спросила Элиза.
О, дорогая моя, не волнуйтесь! Хозяйка так ждала эту встречу и будет бесконечно вам рада! – успокоил ее Уилсон.