– Откуда ты узнал, что я нахожусь здесь? И где мой отец?
– Я не думал, что ты здесь, я просто шёл мимо, увидел бункер и залез в него.
Аналогия с медведем и горящим автомобилем была как нельзя кстати.
– Ты не сказал где мой отец?
– Да я про своего то отца ничего не знаю, а про твоего уж подавно. За год, ты единственный человек, повстречавшийся мне, – выдав последнюю фразу, я попытался подняться на ноги, одна из которых продолжала болеть.
Поправив одежду и ощупав шишку на темечке, я продолжил.
– Когда ты в последний раз была на поверхности?
– Десять лет, два месяца и четыре дня с того момента, как мой отец запер меня здесь.
– Вот изверг!
– Не смей так про него говорить, он ученый, и я уверена, он запер меня не просто так, здесь созданы все условия, чтобы пережить долгую ядерную зиму!
– Не спорю, от ядерного взрыва эта бочка наверняка спасет, но если бы твой отец знал, что действительно угрожало Земле, то не упрятал бы сюда, а отправил колонизировать космос, вслед за остальными.
– О чем ты говоришь?
– Долго объяснять, пойдем наверх я все покажу!
Взяв девушку за руку, я повел ее на поверхность земли, чтобы она собственными глазами убедилась в правоте моих слов. Я привык любой спор доказывать на практике.
Маслом вниз
Помню однажды решил доказать другу теорию о бутерброде, который независимо от силы, амплитуды и скорости полета всегда падает маслом вниз. Для демонстрации эксперимента я взял кусок пшеничного хлеба и намазал его огромным слоем сливочного масла. Взобравшись на крышу пятнадцатиэтажного дома, я протянул руку и не глядя отправил бутерброд в свободный полет. Мои доводы оказались верны. Наблюдение подтвердили я, друг и дворник, наблюдавший за происходящим, стоя внизу с куском масла, размазанным по макушке лысой головы. Позже выяснилось, для стимулирования волосяных луковиц дворник ходил с куском масла на голове, из вежливости снимая его при встрече, а наш бутерброд безобидно лежал рядом, как ему и подобает – маслом вниз.
– Подожди! – на полпути остановила меня девушка и отдёрнула руку. – Только захвачу солнцезащитные очки, боюсь, мои глаза отвыкли от солнечного света, – затем она быстро ретировалась в бункер.
Я не понимал, о каком солнечном свете идёт речь, на улице наступили сумерки и зажглись вечерние фонари.
Выбравшись наружу, мы пошли бродить по опустевшему городу вдоль заброшенных школ, больниц и огромных супермаркетов. По дороге я рассказал ей все, что пришлось пережить за это нелёгкое для землян время.