– Хайнрих, прекращай, – улыбаясь, попросила Салима. – Этак никого не останется на ногах, чтобы защищать меня.
Ей, в отличие от глупых телохранителей, меч очень даже нравился. И его владелец, как ни странно, тоже. За поединками она наблюдала с удовольствием. Лоб Хайнриха был повязан полосой ткани, чтобы пот не мешал, обнаженный торс в кубиках мышц и редких седых волосах блестел от капелек. На левом предплечье алела короткая полоска: кто-то особенно искусный и везучий достал, не озаботившись повернуть лезвие. Он не сказал ни слова, только врезал по башке герою чуть сильнее, чем остальным.
– Никого? – он повернулся к Салиме. – Ха! – меч крутанулся в воздухе и лег в ножны. – А я на что? Гони этих тормозов на хер! То есть… – он все еще смущался, хоть она и говорила, что ее не раздражают особенности его речи, – на улицу без выходного пособия.
Она подошла, придерживая расходящиеся полы шелкового халата, провела другой ладонью по его мокрой груди.
– Значит, ты хочешь записаться ко мне в телохранители? – переспросила с ехидной улыбкой. – Считаешь, это дело как раз по тебе? А космические корабли, станции какие-то орбитальные – ну их к шайтану, пусть с ними кто-нибудь другой возится?
– Я ничего подобного не говорил! – тут же переиграл он. – Я просто имел в виду, что твоим безруким… в общем, этим добрым молодцам следует уделять больше времени тренировкам, только и всего.
– Хайнрих, – она покачала головой, не переставая улыбаться, – ну сам подумай: кто в здравом уме нападет на меня с мечом? Моя охрана обучена противостоять другому оружию.
– Нечего полагаться на здравый ум, – проворчал он. – Какому-нибудь шизофренику вполне может прийти в голову увековечить свое имя, зарубив координатора мечом.
– Ладно, ладно, – согласилась она. – Ребята и сами теперь не успокоятся, будут практиковаться хотя бы ради реванша.
– Хрен им, а не реванш. Я всю жизнь практиковался, с пяти лет, как папа мне пластмассовую саблю подарил.
Салима дотронулась до кровавой царапины.
– Даже неумелому может повезти.
– Фигня, – фыркнул он. – До свадьбы заживет.
Она щелкнула его по носу:
– До свадьбы у тебя три перелома со смещением срастись успеют. Но это же не повод себя калечить.
– Перелом срастается за пару месяцев, – прикинул Хайнрих. – Стало быть, через полгода я могу рассчитывать?