При допросах он бывал обычно лаконичен и сух; но когда того требовало дело, пускался и на хитрости, часто до смерти запугивая своих невежественных «клиентов» необычным видом антропометрических приборов.
Мне вспоминается несколько сценок из обширнейшей практики Ивана Егоровича.
– Как звать? – спрашивает он у здоровенного малого, только что приведенного с облавы.
– Похомов, Николай. – Бояр исподлобья окидывает его проницательным взглядом.
– Судился?
– Не то что не судился, а и свидетелях-то у мирового не бывал!
– Врешь, негодяй!
– Ей-Богу, чистую правду говорю!
– А ну-ка, давай пальчики!
Парень, с помощью Ивана Егоровича, проделывает дактилоскопическую операцию; снимок подводится под формулу и через некоторое время аналогичный разыскивается в архиве. Похомов Николай оказывается Сидоровым Иваном с тремя судимостями у мирового и четвертой – в окружном суде. Тут же и фотографическая карточка. Иван Егорович бегло переводит взор с карточки на Сидорова и как ни в чем не бывало начинает читать:
– Сидоров Иван, такой-то губернии, уезда и волости, столько-то лет. Православный. Отбыл в таком-то году по приговору мирового судьи такого-то участка 3 месяца тюрьмы за кражу.
Пауза и строгий взгляд на вора. Затем дальше:
– По приговору мирового судьи такого-то участка отбыл 6 месяцев тюрьмы тогда-то.
Опять пауза и опять взгляд на Сидорова.
– По приговору такого-то судьи, тогда-то и столько-то.
И, наконец:
– По приговору Московского окружного суда был присужден к арестантским ротам на 4 года за то-то. А вот и мурло, – говорит Иван Егорович, поднося фотографию к носу допрашиваемого.
Сидоров, выслушивая этот «curriculum vitae», приходит в сильное волнение, переминается с ноги на ногу и затем, мотнув как-то в сторону шеей, неожиданно выпаливает:
– Да это же, Иван Егорыч, Еще до военной службы было!..
А то вот еще картинка.
Подходит к столу какой-то босяк. Вид его жалок и смешон: без штанов, на ногах опорки, вместо верхнего платья – одна лишь жилетка. Лицо, распухшее от пьянства, лишено всякого выражения.
Кто он? Что он? Чем существует? – известно одному Богу… и Ивану Егоровичу.
Последний окидывает его взглядом, быстро какими-то путями приходит к заключению и, не поворачивая головы, протягивает к босяку руку со словами:
– Подавай присягу!
– Извольте получить, Иван Егорович! – говорит босяк и, вынув поспешно из жилетного кармана наперсток и нанизав на палец, покорно его протягивает Бояру.